– Конечно же, да! Я бы взяла с собой пистолет и высадила бы в этого злодея все шесть пуль. А потом еще ударила бы его кинжалом, чтобы он наверняка испустил дух. – Парикмахерша пожала плечами и как ни в чем не бывало продолжила работу. – Ведь в таком деле нужно быть уверенной на сто процентов.
– Конечно, – поддержала Эви.
– Ауч! – Мэйбел сморщилась, когда расческа запуталась в ее волосах. Она схватилась рукой за голову.
– Простите, мисс, но это целая проблема, а не волосы. Вы их вообще когда-нибудь подстригали покороче?
– Даже не пытайтесь, – едко заметила Эви. – Мы уговариваем ее уже целую вечность.
– Ну ладно, – решительно сказала Мэйбел. – Я это сделаю!
Эви обняла подругу.
– Мэйбел, добро пожаловать в двадцатый век! Гип-гип-ура!
– Лови момент! – торжественно объявила Мэйбел.
Парикмахерша задумчиво покачала головой:
– Не знаю уж про этих иностранных старлеток, но клянусь, ты будешь сногсшибательной с прической в стиле Клары Боу.
Она взялась за ножницы.
Солнце стало пухлым, надутым шаром на небосклоне, когда Мэйбел и Эви вышли из поезда на 155-й улице и двинулись на север, мимо шикарных домов в стиле Тюдоров, кирпичных домиков поскромнее, миновали таверну «Старый волк» и фруктовую лавку Джонсона, повернули за угол к офису по продаже недвижимости и пошли в сторону реки, где застройка уже не была такой плотной. Пара мальчишек в пыльных комбинезонах перебрасывалась мячом, комментируя игру, как бейсбольный матч: «На поле выходит Бэйб Рут, Великий Бамбино, Король Удара…». Мальчики кивнули им, когда они проходили мимо, и Эви сделала вид, что подает.
– Обращайтесь с мячом как Халифы Подачи! – воскликнула она.
Наконец они добрались до тупика, ведшего к дому Ноулсов, забытой пустынной улочке, поднимавшейся на холм с видом на Гудзон. Темный дом сидел на вершине, как нахохлившаяся старая горгулья.
– Прошу тебя, только не говори мне, что мы идем туда, – пробормотала Мэйбел, запыхавшись. Подъем был не из легких. – Нас загрызут крысы или похитит монстр доктора Франкенштейна.
– Ну разве это не будет прекрасный вечер? По крайней мере, нас увидят с лучшими укладками в городе! Твоя прическа круче кошкиной пижамы! Я просто счастлива, что ты наконец решилась на это.
Мэйбел не поддалась на ухищрения Эви.
– Скажи, зачем ты притащила меня сюда? Какое это имеет отношение к расследованию убийств?
– Я считаю, что дом Ноулсов – логово Манхэттенского маньяка.
Мэйбел встала как вкопанная и вытаращила на нее глаза.
– А Тета была права, когда дала тебе прозвище Эвил. Тебе бы точно не помешала консультация у Зигмунда Фрейда. Наверное, он – единственный человек в мире, который сможет раскусить все хитросплетения твоей нечеловечески коварной логики.
Эви взяла подругу под руку.
– Я расскажу тебе один очень большой секрет, имеющий отношение к расследованию. Но сначала ты должна будешь поклясться на Библии…
– Эви, я – атеистка.
– Тогда клянись на атеистской Библии, мне все равно.
– Такой Библии не существует.
– Тогда нам надо ее придумать. Клянись могилой нашего любимого сердцееда!
– Клянусь могилой Рудольфа Валентино, – послушно сказала Мэйбел.
– Из достоверных источников я получила сведения, что в доме могут скрываться улики, которые прольют свет на личность убийцы. – По факту это не было ложью.
– А я думала, что полиция уже задержала убийцу – Джейкоба Колла. – Мэйбел внимательно посмотрела на Эви. – Ты, похоже, не считаешь его виновным?
– Давай назовем это интуицией.
– О нет! – воскликнула Мэйбел. – Нет-нет!
– Прошу тебя, Мэбси. Мне это очень нужно. – Она как на духу выдала подруге все, что успела узнать за время расследования, – как держала в руках пряжку Руты, как слышала жуткий свист, историю о связи Гоббса с домом Ноулсов, и главное – о странном коротком визите Мемфиса Кэмпбелла и его словах о том, что в доме снова кто-то живет.
– Ужас какой, Эви! – воскликнула Мэйбел, содрогнувшись. Эви прекрасно знала, что это означает, – сейчас ее подруга выдумает план. – Мы не пойдем
