путем, как и в прошлый раз.
– Что поддерживает в нем жизнь? Что выступает его ключом к этому миру? – спросил Джерихо.
– Не знаю, но это что-то должно быть спрятано на территории этого дома. Я готова снести каждую стену, чтобы найти это. Который час?
Джерихо поставил на пол канистры керосина и подставил свои наручные часы под свет фонарика.
– Одиннадцать двадцать.
– У нас мало времени.
Дом показался ей другим. Она попыталась понять, почему именно. Он словно пробудился, ожил и готовился к чему-то. Первым делом ей пришли в голову именно эти слова, будто дом являлся живым организмом, огромным чревом на пороге рождения чего-то ужасного.
Луч ее фонаря полз по отсыревшим обоям: стены были покрыты конденсатом. По спине у Эви тоже сползал пот. В прошлый ее визит здесь стояла прохлада, теперь же царила удушающая жара. Расхрабрившись, Эви открыла ближайшую дверь, и за ней оказался небольшой чулан. Внутри все было мокрое и склизкое. Открыв остальные двери, они нашли спальню, кабинет и ванную.
– Почему нам не удается его найти? – недоумевала Эви. – Не понимаю, почему мы не можем найти вход. Он точно был здесь раньше. Будто… «Будто сам дом прячет от нас эту дверь», – хотела сказать она. – Давай продолжим поиски, наверное, я просто забыла. Справа от нас сейчас должна быть гостиная.
Они пошли туда, но двухстворчатые двери гостиной оказались заперты.
– Что за чертовщина, они была открыты в прошлый раз!
Повозившись немного, они все же открыли двери. Джерихо медленно водил фонариком по углам. Комната изменилась: с мебели сняли все простыни.
– Раньше было не так, – шепнула Эви.
– Нас будто здесь поджидали, – тихо ответил Джерихо.
– Почему ты так говоришь? – спросила Эви, но он не ответил. Было понятно без слов, что речь идет о доме. Это сам дом их поджидал.
Эви посветила фонариком на стены. Они будто слегка изгибались наружу. «Как будто легкие, которые дышат», – невольно подумала она и тут же прогнала эту мысль прочь. В полумраке было сложно разглядеть что-либо. Луч фонарика коснулся разбитого стекла, на мгновение ослепив ее отражением. Эви заморгала, а потом – она была готова поклясться – в зеркале мелькнули строгие, торжественные человеческие лица. Ахнув, она резко обернулась, но рядом никого не было. Весь дом скрипел и шуршал.
– Мне все это не нравится, – сказал Джерихо.
– Но у нас нет выбора. Если сегодня ночью мы его не остановим, он полностью переродится. И после уже никто не сможет с ним бороться.
– Но у нас больше нет талисмана. И как мы… – Джерихо перешел на шепот, будто дом мог подслушивать. – Как мы свяжем его дух?
– Найдем что-нибудь другое, – ответила Эви. – Или сожжем это место дотла, если понадобится.
Джерихо подвигал фонарем вверх-вниз.
– Ты видишь там огонек? – Он подошел к декоративной розетке у камина. – Может быть, вот за этой штукой что-нибудь есть? – Он приблизил к ней лицо, пытаясь заглянуть внутрь.
– Джерихо, не надо! – запоздало вскликнула Эви.
Прямо в лицо Джерихо вылетел поток сжатого пыльного воздуха. Он закашлялся, стал плеваться и махать руками. Эви почувствовала тошнотворно- сладкий запах, напоминающий увядшие цветы. Джерихо моргал и тряс головой.
– Ты в порядке?
– Да, нормально, – ответил он неуверенным голосом.
В камине взметнулось пламя, и они отскочили в сторону.
– Он знает, что мы здесь, – шепнула Эви.
– Откуда он может знать?
– Думаю… думаю, что ему рассказывает дом. Нам нужно поторопиться. Сколько времени?
Джерихо посмотрел на часы:
– Одиннадцать двадцать.
– Ты уже говорил это в прошлый раз.
Джерихо еще раз поднес часы к фонарику Эви. Стрелки не двигались.
– Они перестали работать. Но с ними не было никаких проблем до того, как мы…
Вошли в дом. Даже не нужно было говорить этого.
– Мне все это не нравится, – повторил Джерихо, вытирая выступивший на лбу пот. У него немного остекленели глаза, и Эви пожалела, что именно сегодня он ослаб от раны. – Ты действительно считаешь, что вещь, поддерживающая в нем жизнь, находится в пределах этого дома?
