подобный дар может возникнуть ниоткуда, затем ослабеть и угаснуть, как и было с Мемфисом.
Вернувшись в гостиную, сестра Уолкер зажгла лампу. Электрический свет разогнал вечерние тени по углам. Она сняла с крючка картину с парижским пейзажем и аккуратно поставила на пол. За картиной скрывалась небольшая прямоугольная плитка, вмурованная в штукатурку. Приподняв плитку, сестра Уолкер извлекла из тайника толстое портфолио. Затем примостилась на скрипучей софе и пролистала файлы, перечитывая материал и прикидывая, что еще она могла упустить. И тут на кухне засвистел чайник. Сестра Уолкер подскочила от неожиданности и потом засмеялась над собственной трусостью. Она закрыла портфолио, спрятала его в тайник и поправила картину на стене. Горячий чай успокоил неприятное болезненное клокотание в груди. Согревшись, она принялась пролистывать собранные газетные вырезки.
Если чутье ее не обманывало, сила возвращалась. Но что это значило? И где остальные, похожие на него? На что они способны?
И что они успеют сотворить прежде, чем их найдут?
Глава 13
Сердца людей
Эви, Уилл и Джерихо вернулись в музей гораздо позже, чем рассчитывали. Дядя Уилл, встав на специальную передвижную лестницу, принялся искать что-то на книжных полках, водя пальцем по старым корешкам. Некоторые из книг он передавал Джерихо.
– Посмотрим, сможешь ли ты отыскать здесь Библию. Одна точно должна быть в зале, где выставлены коллекции.
Эви не очень-то хотелось идти туда, особенно ночью.
– А Джерихо не может это сделать? Он лучше ориентируется в музее, чем я.
– Джерихо сейчас помогает мне, к тому же, насколько я знаю, у тебя есть ноги и ты способна самостоятельно передвигаться. Ты сама захотела поехать сегодня с нами, так ведь?
– Да, но…
– Тогда приноси хоть какую-нибудь пользу.
Эви быстрым шагом миновала одну за другой комнаты музея, на ходу включая все возможные светильники. Ей было плевать, если счет за свет окажется неподъемным: сейчас главным было, чтобы ее путь стал светел, как Бродвей. Замерев на пороге зала с коллекциями, Эви положилась только на свои глаза: ей ужасно не хотелось заходить внутрь, в окружение этих жутких вещей. Когда стало ясно, что этого не избежать, Эви включила старый граммофон, чтобы тот разогнал ее страхи. Это оказалась нечеткая, шуршащая запись рэгтайма на пианино. Веселая мелодия приободрила Эви, и она приступила к своим поискам. В самом углу, у камина, она споткнулась обо что-то, спрятанное под персидским ковром. Приподняв угол ковра, Эви обнаружила в полу маленький люк с металлическим кольцом – подземное убежище? В любом случае люк выглядел слишком тяжелым, чтобы она могла открыть его в одиночку, к тому же к нему не притрагивались долгие годы. Эви прикрыла ковром свою находку. На боковом столике Эви увидела Библию, служившую подставкой для папоротника в глиняном горшке.
– И мама еще говорит, что я безбожница.
Музыка тем временем прекратилась. Несколько секунд длилось шуршащее молчание записи, и потом заговорил какой-то человек.
– «Я мог видеть призраки мертвых, сколько себя помню, – протянул он. – В большинстве своем они, конечно, ищут покоя и мира. Но не все. Не в общем плане. В нашем мире существует зло, оно жило в сердцах людей и продолжает жить…»
Эви рывком сняла иглу с пластинки и выбежала из комнаты, не выключив света.
– Ты где так долго пропадала? – спросил Уилл, когда Эви, запыхавшись, вбежала в комнату. Они с Джерихо собрали стопку книг, которую теперь пытались запихать в дипломат Уилла.
– Ходила пешком в Иерусалим, за Библией. Я подумала, вдруг ты захочешь оригинал, – парировала Эви. – А ты знал, что там есть люк в полу?
– Да, – спокойно ответил Уилл.
– И куда же он ведет? – раздраженно спросила Эви.
– Там лестница, спускающаяся в подпол, и туннель. Здесь находилась остановка подземной железной дороги. Соджорнер Трут[31] лично прятала здесь бывших рабов, – пояснил Уилл. Он взял Библию и положил ее в дипломат. – Теперь это пристанище для крыс и гор пыли. Пойдем?
Эви с Джерихо ждали на просторном каменном крыльце, пока дядя Уилл запрет музей. Фонари уже зажглись, окутав Центральный парк мистическим светом. Уголком глаза она заметила что-то постороннее, что привлекло ее внимание, и повернулась.
– Что там? – спросил Джерихо. Он посмотрел в ту же сторону.
– Мне показалось, что за нами кто-то следит, – сказала Эви, пристально вглядываясь в полумрак. Теперь в той стороне действительно никого не было. – Наверное, глаза меня подвели.
– У нас был очень длинный и тяжелый день, – мягко сказал Джерихо. – Так что нет ничего удивительного в том, если тебе что-то покажется.
– Наверное, ты прав, – согласилась Эви, но у нее сохранилось непреодолимое ощущение, что это был не кто иной, как Сэм Лойд. Ей даже показалось, что он стоял, опираясь боком на дерево, в той самой самоуверенной позе, которая ее так раздражала. Но Джерихо был прав – там пусто, только фонарный
