Подняв глаза, Мемфис увидел перед собой потрясающую девушку с волосами цвета воронова крыла. Она неторопливо курила сигарету и наблюдала за ним.
– Это Уолт Уитмен.
– Ага, – сказала Тета.
– Я тоже поэт, – вдруг сказал Мемфис. Он протянул ей свою записную книжку в кожаном переплете. Пролистав ее, Тета открыла наугад, и перед ней показались записанные столбиком цифры. Она удивленно приподняла бровь. – Какая-то странная поэзия. Больше похоже на записи букмекера.
Мемфис тут же забрал у нее книжку. Затем использовал лучшую из своих улыбок, которая безотказно действовала и на танцовщиц и на суровых гангстеров.
– Я это для друга записал.
– Ага.
– Меня зовут Мемфис. Мемфис Кэмпбелл. А тебя?
– Просто Девушка-из-клуба, – уклончиво ответила она и выпустила струйку дыма.
– Не стоит это курить. Сестра говорит, что это чистый яд.
– Твоя сестра – талантливая юмористка.
Мемфис засмеялся:
– Она не моя сестра. Мы просто зовем ее так – сестра Уолкер. Едкостью она может соперничать с уксусом.
Тета ухмыльнулась. Это был знак одобрения, которого Мемфис так ждал.
– Ты француженка? В тебе есть что-то французское. И немного креольского.
Пожав плечами, Тета стряхнула пепел в серебряную пепельницу.
– Я похожа на всех сразу.
– Тогда я буду звать тебя Креольской принцессой.
– Зови меня как душе угодно. Это совершенно не значит, что я откликнусь.
– Я все равно продолжу звать.
– А ты настырен, Мемфис Кэмпбелл, этого у тебя не отнять. Чем ты тут занимаешься, кроме чтения библиотечных книг?
– О, знаешь ли. Немного тем, немного этим.
Тета изогнула тонкую бровь.
– Звучит как-то опасно.
Мемфис с невинным видом развел руками.
– Я? Я, наверное, самый далекий от любой опасности человек, которого ты знаешь.
– Ага, – снова сказала Тета и принялась прогуливаться по комнате.
– А почему ты не на танцполе?
Тета пожала плечами.
– Мне стало скучно.
– Скучно! Вот это откровение. Вы знаете, что «Хотси Тотси» – самый отвязный клуб в городе?
Тета снова пожала плечами.
– Мне пришлось побывать в огромном количестве клубов.
– Правда?
– Ага. – Она сделала глубокую затяжку. – Значит, поэт? Почему бы тебе не прочесть мне что-нибудь?
– Как пожелает Креольская принцесса.
Мемфис раскрыл книгу и принялся читать вслух, пока Тета листала его записную книжку. У него был приятный голос, очень подходивший для декламации.
– О теле электрическом я пою / Легионы любимых меня обнимают, и я обнимаю их / Они не отпустят меня, пока не уйду я с ними, им не отвечу / Пока не очищу их, не заполню их полнотою души[50]. Это Уолт Уитмен. Один из лучших наших поэтов.
Тета перелистнула еще одну страницу и замерла, глядя на символ: глаз с молнией, который кто-то набросал в самом углу листа. У нее бешено заколотилось сердце.
– Это ты нарисовал? – Она старалась говорить как можно непринужденнее.
– Это? А, я увидел эту штуку во сне.
– Во… сне? – переспросила Тета. Ее бросило в жар, голова закружилась. – А что она значит? Ты что-нибудь о ней знаешь?
– Вообще ничего. Просто увидел во сне.
