любопытное – серый монолит, без видимой границы переходящий в прозрачный стеклоподобный материал, образующий своеобразную «мензурку», вверху снова сменяющийся камнем. Плюс хитросплетение хитиновых трубок, живо напомнивших картинку из учебника анатомии, ту самую, что изображала кровеносную систему человека. Что там Денисов говорил? Лаборатория по клонированию? Получается, это инкубаторы, или, скорее, искусственные утробы. И околоплодные воды в пробирках бурлят, омывая плохо различимые сгустки чего-то на вид мерзостного. Желудок предпринял повторную – весьма слабую – попытку взбунтоваться, но я быстро справился с порывом. И не такое видел. Правда, теперь горячо мечтаю от этих воспоминаний избавиться…
Платформа мягко коснулась пола, и реактивный Петрович, не дожидаясь команды, соскочил с чуть возвышавшейся площадки, сразу же угодив в гостеприимные объятия губки. Фыркнул недовольно и побрел к ближайшей колбе, высоко задирая лапы – получилось забавно, совсем как по луже.
– Похоже, прибыли… – буркнул я себе под нос, не ожидая в общем-то ответа.
«Управляющий кластер, статус подтвержден».
– А?! – заозирался я, сразу же наткнувшись на недоумевающие взгляды.
– Паш, ты чего?
– Олег, ты это слышал?
– Что «это»?
– Голос.
– Ну вот, и этот туда же, – ухмыльнулся Тарасов, но как-то невесело.
– И что же он тебе сказал? – не повелся на провокацию Денисов.
– Дословно – «управляющий кластер, статус подтвержден». Интересно, что бы это значило?
– По-моему, ясно как день. Мы прошли провер… – Егерь застыл, прервавшись на полуслове, и после довольно продолжительной паузы продолжил: –… ку. Поздравляю, коллеги. Система контроля вышла на контакт. Нас приглашают побеседовать в более удобное для этого место. Прошу за мной.
Возражать, понятно, никто не стал, и Олег повел всю честную компанию куда-то в глубь зала. Видимо, маршрут был ему прекрасно знаком, а вот я не переставал вертеть головой – сказался благополучно вбитый в академии рефлекс: всегда запоминай дорогу. Дипломату без этого никуда. Вот я и запоминал.
Прямо от платформы лифта начинался довольно широкий проход – этакая центральная улица, – с завидной регулярностью пересекавшийся с переулками – более узкими коридорчиками, рассчитанными, пожалуй, лишь на одностороннее движение. Улицы и переулки ограничивали местные «кварталы» – скопления колб самых разных размеров, от внушительных заваленных набок «цистерн» до более скромных «мензурок», наполненных похожей на тину бурдой. В толще вязкой гадости проступали очертания зародышей, но куда больше меня поразили колбы с заспиртованными экспонатами: более- менее привычного вида зверушками, в которых угадывались типичные представители кошачьих, крупного рогатого скота и даже мелких земноводных – лягушек то бишь.
Несколько минут шли никуда не сворачивая, причем я непрестанно глазел по сторонам, машинально записывая маршрут на подкорку. То и дело приходилось преодолевать омерзение, сопровождаемое легкой тошнотой, но любопытство, которое не порок, оказывалось сильнее физиологии, и взгляд помимо воли возвращался к очередной «утробе». Патрон от меня не отставал, разве что не позволял эмоциям так отчетливо отпечатываться на лице, а вот остальные члены нашей маленькой экспедиции, такое впечатление, к окружающим чудесам относились с полным равнодушием, вроде как к мебели. С Денисовым-то понятно, он тут уже был, да и с Галей тоже – не в себе она. А вот реакция Тарасова лично для меня стала загадкой. Впрочем, пусть их. Главное, Петрович меня поддержал – носился кругами, успевая понюхать каждую встречную колбу, но осторожности тем не менее не терял. Великое дело выучка.
Пройдя почти половину зала, мы оказались в небольшом ответвлении от основного помещения – весьма, надо признать, уютном тупичке с относительно низким потолком и украшенными абстрактным орнаментом стенами. Здесь имелась кое-какая мебель – хитиновые конструкции у стены походили на письменные столы в самобытном дизайнерском стиле. Вдоль противоположной стены – ряд пустых колб, по размерам подходящих для человека. При виде их Денисов загадочно ухмыльнулся и поджал губы, а Галя вздрогнула.
– Давненько я тут не был, – хмыкнул Егерь, лениво пнув ближайший хитиновый пуфик с губчатой подушкой, каковых в закутке имелось с избытком. – Должен признаться, с этим местом у нас с Галиной Юрьевной связаны не самые приятные воспоминания. В общем, устраивайтесь, коллеги, а я пока кое- какие формальности улажу.
Скинув перчатки, Олег отошел к ближайшему столу, застыл на мгновение, приложив ладони к матово-черной поверхности на столешнице, а потом забарабанил по ней пальцами, как по банальной сенсорной клавиатуре. Местный монитор, больше похожий на плоский вырост, ожил – по экрану поползли ни на что не похожие иероглифы. Однако Денисов каким-то загадочным образом умудрялся в них ориентироваться – уж больно целенаправленно он стучал по, хм, клавишам.
Я попытался сосредоточиться на изображении, откладывая в памяти хотя бы общий стиль, но не преуспел – сознание вдруг на секунду померкло, и уже в следующий миг я очнулся в… просторной светлой комнате овального сечения. Этакий сплюснутый эллипс с закругленными стенами и чуть более плоскими
