— Дальше, — потребовал я.
— Господин сержант, разрешите обратиться, — попросился Грызун.
— Говори.
— Разрешите отлучиться на пару минут. Живот что-то сильно прихватило…
На лицах остальных тоже читалось явное желание нырнуть в ближайшие кусты. Ну, ещё бы! Плотный завтрак в деревне, двухчасовая конная прогулка и свежий горный воздух отлично способствуют пробуждению подобного желания!
Я понимающе кивнул:
— Пять минут оправиться. Разойдись!
Когда народ разбежался, скрываясь среди кустов и камней, я и сам, отойдя к ближайшему камню, взялся за пояс. С задумчивым видом озирая окрестности, я порадовал прогретый солнцем валун и траву вокруг него невесть откуда взявшимися осадками, затянул пояс потуже и подошёл к коню, мирно пощипывавшему сочную горную зелень.
Остальные, решив свои насущные проблемы, тоже уже начали подтягиваться к тому месту, где я их ожидал.
— Ну, что, — продолжил я опрос, когда весь десяток вновь собрался вокруг, — надумали, что ещё нам нужно сделать?
Парни смущённо молчали, не понимая, чего хочет командир. Так и не дождавшись ответа, я насмешливо оглядел каждого.
— Ну, и долго вы ещё вот так по кустам шастать будете?
— А что? — осторожно спросил Циркач, — Организму не прикажешь. Он своего требует…
— Конечно! — ухмыльнулся я, — И что из этого следует? Отхожее место делать надо, вот что! Ладно, хватит болтать. Начинаем обустраиваться. Значит, так… Циркач, Одуванчик, Цыган, Хорёк — ставите палатку. Вот на этом месте, под деревьями. Выполняйте!
Названные тут же направились к обозу вытаскивать палатку и прочие составляющие нашего будущего жилища.
— Дальше, — продолжил я, — Степняк, Грызун, Зелёный. Вон там, рядом с палаткой, соорудить временный навес. Под него сложить всё имущество и продукты, что снимете с повозок. Полоз — дрова собирать. Разведёшь костёр и приготовишь обед. А ты, — ткнул я пальцем в Дворянчика, — Бери лопату и — шагом марш за мной.
— Какую лопату? Для чего? — изумился тот.
— Для того! Твоя задача — вырыть яму под нужник и сразу начинать его обустраивать.
— Какую яму!? — возмутился разорённый граф, — Да я никогда в жизни в руках лопату не держал! И не буду!
— Да ну? — хмыкнул я, — А ведь ты мой должник!
— С какой стати?
— А с такой! Я вчера местным мужикам дал слово, что накажу тебя своей властью. А словами я на ветер не бросаюсь. Вот это рытьё и будет твоим наказанием! Ещё есть вопросы?
— Нету, — буркнул Дворянчик и сердито потянул лопату с воза.
— Отлично! За мной!
Дойдя до намеченного под сортир места, я обозначил границы ямы и задал глубину — полтора человеческих роста.
— Да Вы что, сержант! — вновь запротестовал Дворянчик, — Куда её такую? Мы же её и за три года не заполним!
— Вот и отлично, — ухмыльнулся я, — а ты что, каждые полгода хочешь новую копать?
Зло сплюнув, Дворянчик в сердцах неловко ткнул лопатой в землю. Та, вывернувшись, скользнула в сторону и едва не угодила ему по ноге.
— Зар-раза! — выругался он, отталкивая от себя черенок.
Да… Похоже, с лопатой у него явные проблемы…
— Сроку тебе — до вечера, — уточнил я задачу, — рой давай! Хорёк!
— Я, господин сержант, — отозвался тот, отвлекаясь от свёрнутой в плотный тюк палатки.
— Я на перевал съезжу. Осмотрюсь там, что и как. Остаёшься за старшего. Чтоб к моему приезду всё было сделано. Приеду — проверю! Гляди у меня тут…
Чем дальше на восток, тем горные хребты становились выше и круче. На вершинах древних скалистых гор лежали вечные снега, склоны были покрыты лесами и кустарниками. Повсюду торчали из земли гранёные зубья отвесных скал и огромные валуны. Дорог, насколько мне было известно, здесь не было вообще. С давних времён эти горы считались непроходимыми. И только местные жители, горцы, бегали по ним, пользуясь узкими звериными тропами, петлявшими меж обточенных ветрами и дождями скал.
Вправо и влево от седловины перевала, с которого я обозревал окрестности, уходил скалистый хребет, постепенно вырастая всё выше в небеса. Часть хребта, уходившая от меня на север, представляла собой сплошной скальный обрыв, удержаться на котором не смогли бы даже горные козлы. Лишь птицы гнездились там в узких расщелинах и на скальных выступах. А по вершинам лежали белоснежные шапки вечного снега, не таявшего даже летом. Та же часть хребта, что уходила от перевала к югу, представлялась более проходимой, даже для человека и лошади. И хотя восточный склон всего хребта был