Я подошёл к ним, отодвинул парнишку в сторону, присел перед упрямым мужиком на корточки и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Судя по поведению паренька, ты говоришь на нашем языке, — задумчиво произнёс я, — Поговорим?
Тот продолжал молчать.
— Ты, наверное, думаешь, что я перережу тебе горло так же, как и ему? — качнул я головой в сторону зарезанного, — Нет… я буду тебя пытать. Долго. Насколько хватит моего терпения и твоего здоровья. Торопиться я не буду. Но для начала я выберу из вашей толпы троих, отведу их в сторонку и заставлю смотреть на то, что будет здесь происходить. А потом начну по очереди мучить твоих соплеменников. Прямо перед твоей упрямой мордой. И если ты будешь продолжать молчать, то тех троих я отпущу. Чтоб они пришли домой и рассказали всем, что из-за твоего ослиного упрямства зверь-сержант перемучил и перерезал всех пленных. А через пару дней отпущу и тебя. Интересно, как тебя после их сообщения встретят в аиле, когда ты вернёшься домой?
Раненый горец мрачно взглянул на меня и отвернулся.
— Ну, что ж… ты сам этого захотел, — развёл я руками и поднялся, — Вот этого, этого и того — в сторону, — указал я собравшимся вокруг бойцам на трёх пленных. Мои парни, выполняя приказ, вытащили указанную мной троицу из общей кучки и усадили в сторонке.
Тем временем я ухватил за волосы ближайшего горца и подтащил его к самому носу упрямца.
— Ты когда-нибудь на степной границе был? — зловеще поинтересовался я, — знаешь, как степняки с пленных скальпы снимают? Сейчас я тебе покажу…
Перехватив нож поудобнее, я чуть подтянул голову пленного вверх и одним быстрым движением нарисовал на макушке круг. Ещё одно короткое движение, дикий вой-визг пострадавшего и вот уже у меня в руках окровавленный лоскут его кожи с волосами.
— На! Смотри! — сунул я ему в лицо кровавый сгусток.
Горец отшатнулся, расширенными от ужаса глазами глядя на воющего у его ног соплеменника с окровавленным черепом.
Не в силах вынести жуткого зрелища, мои позеленевшие бойцы подались назад. Одуванчика, как наиболее впечатлительного, стошнило.
В наступившей тишине кто-то из пленных вдруг истошно заорал на моего «собеседника», тыча пальцем то в меня, то в лишившегося уже сознания от потери крови оскальпированного. Мгновение спустя заорали и все остальные. Раненный в грудь горец мрачно выслушал их, потом что-то резко выкрикнул на своём языке и, дождавшись, когда соплеменники умолкнут, повернулся ко мне.
— Я буду говорить, — почти без акцента, но с явной неохотой произнёс он, — Спрашивай.
— Вот так-то лучше, — кивнул я, — Итак, начнём. Для начала — как твоё имя?
— Шамис, — буркнул тот.
— А язык наш откуда знаешь?
— Три года в долине у деревенских работал, овец пас.
— Ладно, с этим понятно. Кто вас привёл? Кто вождь?
— Уже никто, — мрачно усмехнулся Шамис.
— Как это?
— Вон лежит… — Шамис подбородком указал куда-то мне за спину.
Я оглянулся. Шагах в десяти от меня лежал на левом боку, подтянув колени к самой груди, высокий и широкоплечий горец, одетый в поношённый чекмень. Голову его покрывала густая чёрная шевелюра кучерявых волос, и такая же борода скрывала лицо до самых глаз. Прямо под самой грудиной у него торчал наполовину ушедший в тело арбалетный болт. В общем, отвоевался мужик…
— А его как звать?
— Теперь уже всё равно, — криво усмехнулся Шамис, — тебе его имя ничего не скажет…
— Пусть так, — согласился я, — А чего вас сюда принесло? Чего хотели?
— Он сказал, — кивнул Шамис на мёртвого вождя, — что надо вам за неудавшийся набег на деревню отомстить. И за гибель наших братьев. Что это вы солдат из города позвали. А если вас не будет, то и солдаты не придут. И тогда можно будет уже и деревенских голыми руками брать.
— Понятно… Это он сам придумал? Или подсказал кто?
— Не знаю, — отвёл Шамис глаза в сторону.
— Что-то ты темнишь, парень. Не заставляй меня напрягаться.
— Я не знаю, — поморщившись, повторил Шамис, — знаю только, что у него гость был. Три дня назад. С дальних гор. Говорили долго. Потом гость обратно уехал. А Куншар, — Шамис кивнул на мёртвого вожака, — стал говорить о том, что скоро эта долина опять наша будет. Как у наших предков было. Но ваш пост надо уже сейчас убрать. И деревню потом захватить. Говорил, что до следующего года всё равно уже из города сюда никто не приедет. А потом уже долина точно наша будет.
— А с чего это он вдруг так решил? — поинтересовался я.
— Так ему гость сказал, — пожал плечами Шамис.
