лошадь не рассёдлана? Со слухом проблемы? Уши прочистить!?
— Видите ли, господин сержант, — вальяжно эдак выкладывает он, — дело в том, что я сам подобными вещами не занимаюсь. У меня для того слуга имеется…
— Что!? — взревел я, как подрезанный буйвол, — какой такой, к чёртовой матери, слуга!? Ты кто? Солдат на службе или барышня в положении?
— Вы забываетесь! Я — дворянин! Моё имя — граф Корман! И мне по статусу положен слуга…
Я в какой-то момент даже испугался за него. Думал, задохнётся от возмущения. Его аж перекосило всего! Гляди ты — оскорблённое достоинство…
— Заткнись, дворянчик! Статус у тебя будет тогда, когда ты из полка уволишься. Либо, когда станешь офицером. А ну, живо рассёдлывать лошадь!
— И не подумаю! — похоже, он уже тоже взбесился. Орёт так, что лошади шарахаются…
Не будем затягивать выяснение отношений… И тут же моя тяжёлая ладонь с силой хлопнула его по шее, буквально пригвоздив голову к седлу стоящей рядом альбиноски. Железные пальцы так сдавили яремную жилу, что у парня, похоже, помутилось в голове. По крайней мере, глазки начали закатываться. (Уж я-то знаю, куда и как надо давить) Продолжая сжимать пальцы, я наклонился к самому его уху и чуть ли не по слогам прошептал:
— Если ты, щегол, ещё хоть раз попробуешь задрать на меня свой облезлый хвост, я тебя удавлю. Ты всё понял?
Не в силах произнести хоть слово, молодой граф лишь что-то невнятно просипел. Похоже, он согласен. Ну, что ж, отлично! Пока мне большего и не надо. Удовлетворённо кивнул и, разжав пальцы, шагнул назад.
— Рассёдлывай!
Дождавшись, когда команда, не быстро и очень неловко, была выполнена, я сказал:
— С этого момента тебя будут звать Дворянчик. Повтори!
— Я - граф… — начал было снова Корман.
— Во-во! Граф, — перебивая его, тут же согласился я, — потому и прозвище тебе соответствующее. Напомнить?
— Не надо, — буркнул Дворянчик.
— Тогда сам вспомни.
Куда ему было деваться? Корман «вспомнил». Но это было ещё не всё. Надо было его кое-чем «озадачить».
— Цыган! — повернулся я направо.
— Здесь! — отозвался тот.
— О! — подняв палец, не замедлил я выказать своё удовольствие, — некоторые сразу своё прозвище улавливают…
— А чем оно плохое-то, господин сержант? — вновь отозвался Цыган, — когда оно так и есть.
— Ну, вот что, Цыган, даю тебе три дня. Обучишь Дворянчика с лошадью обращаться. Седлать, рассёдлывать, чистить, кормить. Ну, и всё прочее, что в дороге понадобиться. А через три дня я проверю. И гляди у меня, — это уже к Дворянчику, — боже упаси, ежели мне что не понравится… А слугу своего можешь гнать в три шеи. Всё равно с собой ты его не возьмёшь. И бантики свои обдери. Не на деревенской гулянке, — добавил я напоследок.
— Слушаюсь, — состроил тот недовольную мину.
За графом настала очередь невысокого крепыша с коротко остриженными светлыми волосами, голубыми, на выкате, глазами и забавно торчащими большими ушами. Назвался рядовым Локханом. На службе почти полгода. Отец — деревенский священник. А вот его в армию потянуло, решил послужить.
Осмотрев его имущество и коня, я сделал несколько мелких замечаний и пошёл дальше. Локхан оказался единственным, кому я пока ещё не придумал прозвище.
— Пока так походишь, — неопределённо сказал я, переходя к стоящему рядом с Локханом Цыгану.
Основную информацию о нём я уже знал. Осмотрев как следует имущество чернявого зубоскала, сделал ему хорошую выволочку в своём стиле за плохо почищенное и наточенное оружие, за бардак в вещмешке. Зато похвалил за ухоженного коня. Конь, кстати, и впрямь был хорош! Напомнил о Дворянчике и повернулся к очередному подчинённому.
— Рядовой Громаш, — представился тот.
Это был тот самый бастард, о котором упоминал капрал Горши.
— А ты, правда, в цирке борцом выступал? — поинтересовался я, осматривая содержимое его мешка.
— Нет, — мотнул он головой, — я только брал у цирковых борцов уроки борьбы. Мне по статусу невозможно в цирке выступать.
— Ещё один «со статусом» — хмыкнул я, — это по какому такому статусу?
— Я сын маркиза Казура…
— Внебрачный! — послышался насмешливый голос Дворянчика, — бастард! Мамка-посудомойка нагуляла!
