идти и идти…
— Оно-то конечно, — согласился старик, — да только, всё ж таки, хотелось бы знать…
— Узнаешь, старик, — успокаивающе похлопал его по плечу Элар, — подожди только немного.
Короче говоря, коня мы «гонцу» добыли. И где-то ближе к обеду он выехал за ворота посёлка уже одвуконь и в сопровождении Дворянчика, донельзя довольного кратковременной отлучкой в город. Проводив их до самого спуска в ущелье, ведущее в долину и дав на прощание несколько рекомендаций, я отправился обратно на пост.
Прошли большие праздники, посвящённые зимнему солнцестоянию. Селяне встретили Новый год недельной гульбой с праздничными столами, снежными играми, пьянками и гулянками. Мы, не особо расслабляясь, тоже отметили этот праздник, по очереди съездив в посёлок и хорошо там погуляв. И опять пошли обычные будни с несением службы на вышке, выездами к занесённому снегом перевалу, с обучением воинскому делу. Как моего отряда, так и поселкового ополчения.
Вот и сейчас, стоя на поселковом валу, я внимательно наблюдал за тем, как Дворянчик проводил обучение местных мужиков бою на мечах. Поселковое ополчение уже час перемещалось по плотно утоптанному на предвратной площадке снегу, пыхтя, отдуваясь и обливаясь потом не смотря на лёгкий морозец.
— Сверху — руби! Раз!.. Два!.. Раз… Два!.. Щитом прикройсь! Руби! Раз!.. Два!.. Разворот! Стой!
Дворянчик подошёл к неровной шеренге.
— Ну-ка, ты, — ткнул он пальцем в одного из «учеников», — Щитом… закройсь!
После того, как селянин выполнил команду, Дворянчик вытянул меч из ножен и несколько раз ткнул им в мужика, огибая клинком щит и не забывая при этом давать пояснения, — Голова высоко! Ногу дальше убери! А задницу чего отклячил!? Или её видом надеешься противника отвлечь? Развернись! Куда!? Корпус разверни, ноги на месте оставь.
Поднявшись на вал, сбоку ко мне подошёл староста. Тоже понаблюдал малое время за Дворянчиком.
— Старается парнишка-то, — одобрительно сказал он, поворачиваясь ко мне. — Со временем должон из него знатный офицер выйти.
— Пускай учится, — кивнул я, соглашаясь, — пригодится…
— Слушай, сержант, — помолчав, продолжил Будир, — я ведь по делу до тебя… Поговорить надобно.
— Говори.
— Не, не здесь. Пойдём ко мне. Там и человек дожидается.
— Что за человек? Чего хочет?
— Да Гролон… А чего хочет — сам скажет. В общем, посоветоваться надо. Пойдём…
— Ну, пойдём, — согласился я, — Дворянчик!
— Слушаю, господин сержант! — лихо крутанулся тот на каблуках.
— Продолжайте тут с Зелёным без меня! Я у старосты буду. Поговорить надо.
— Понял, господин сержант! — рука лихо взлетает вверх в воинском приветствии.
С недавнего времени Дворянчик в присутствии «гражданских» принялся форсить, с особой чёткостью и лихостью выполняя все положенные воинским ритуалом действия. Не иначе, подружку себе постоянную в посёлке завёл. Мысленно усмехнувшись его щегольству, я поспешил за уже спускающимся с вала Будиром.
Гролон и в самом деле дожидался нас в доме старосты. И судя по его измаявшемуся виду, давно уже потерял терпение, изнывая от ожидания.
— Ну, наконец-то! — невольно вырвалось у него, едва мы с Будиром вошли в дом, — Заждался уж… Здравствуй, сержант.
Сдержанно поздоровавшись с ним, я присел на лавку.
— Ну? Что стряслось?
Староста покосился на купца.
— Давай, показывай…
Гролон, сунув руку за пазуху, вытянул оттуда кусок выделанной заячьей шкурки и подал мне:
— Почитай-ка вот…
Развернув шкурку, я с недоумением поглядел на какие-то каракули, выведенные, судя по всему, то ли красной краской, то ли — кровью.
— Что это? — взглянул я на Гролона.
Тот, хлопнув себя по лбу, сплюнул.
— Фу ты… Прости, сержант, я и запамятовал, что ты на ихнем не понимаешь… Грамотка это. От горцев послание. Сегодня утром слуга мой вернулся. Со старшим сыном по торговым делам в горы ездил. Только он-то вернулся, а вот сын там остался…
— И чего хотят?
— Выкуп хотят, — мрачно буркнул Гролон.
