очень привык. Да и Качалов к своему командиру прикипел, несмотря ни на что. Он всегда предугадывал желания адмирала, стоило тому лишь о чем-то заикнуться. Короче, Бахирев без своего вестового как без рук. А теперь и я в таком же положении. Поначалу, после моего подселения в Бахирева, Качалов не переставал удивляться разительной перемене адмирала. Но примерно через месяц привык к художествам адмирала, принимая все как должное. Еще бы тут не удивиться, когда адмирал вдруг взял и завязал с пагубной привычкой прикладываться к бутылке без повода, да и по поводу стал знать меру. А это говорит, что тут чего-то не чисто. Сейчас Качалову в компании с вестовыми Пилкина и Вердеревского выделены места в соседнем вагоне. Ну а пока они расположились возле проводника, чтобы быть поблизости к нам, на тот случай, если понадобятся.
В это время в купе моих соратников намечалось маленькое празднество. Во-первых, следовало обмыть орлов на кителе Пилкина. Во-вторых, новые должностные назначения всей троицы. Пилкин извлек из своего походного чемоданчика бутылку шустовского коньячку. Этот жест сгладил разницу в чинах и вызвал веселое оживление. Остальные также не остались в стороне, достав кто что припас. Через некоторое время Пилкин заглянул к нам в купе с приглашением присоединиться к их банкету. Предупредил, что не примут отказа – раз я втянул их в это, то должен разделить и радость, и печаль в связи с отъездом с Балтики. Нам с женой пришлось переместиться в соседнее купе. Прежде чем сесть за стол, я снял свой белоснежный китель с адмиральскими орлами на широком золоте погон, повесил на плечики, остальные немедленно последовали моему примеру, и теперь все мы были равны между собой, никаких чинов на сегодня. Поснимав мундиры, мы приступили к банкету.
II
Дорога до Севастополя длинная и долгая, это в нашем времени можно меньше чем за двое суток добраться туда из Петрограда, а в эти времена ушло четверо суток, и то лишь потому, что наш поезд был литерный и состоял всего из шести вагонов. Так что подолгу на станциях мы не задерживались. Долить воды, догрузить уголек или поменять один паровоз на другой, в таком вот темпе мы и двигались на юг. В большинстве своем пассажиры поезда были военными, флотские вперемежку с армейскими чинами. Например, в нашем вагоне ехали пара генералов и несколько армейских чинов, направляющихся на Юго-Западный фронт. Были тут и заводчики, и члены всевозможных комитетов по содействию армии. Кто-то ехал с нами до конца, кто-то сходил раньше. Было трое специалистов-корабелов из Николаева, с полковником корпуса корабельных инженеров Михайловым я познакомился поближе. В Николаеве он был наблюдающим за постройкой легких крейсеров «Адмирал Нахимов» и «Адмирал Лазарев». По пути к Севастополю в моем распоряжении оказалось много свободного времени, и нам было о чем поговорить. Время от времени к этим разговорам присоединялись и другие наши попутчики – и мои офицеры, и коллеги полковника. Разгорались жаркие дебаты.
Также у меня нашлось время вспомнить и обдумать свой последний разговор с государем.
Когда мы шли рядом по аллее, он сказал:
– Наши союзники обещали мне Босфор и Дарданеллы, но сами-то этого совсем не хотят. Особенно Англия. Вы не раз предупреждали меня, что англичане не допустят нашего усиления. Говорят, «Коварный Альбион хочет держать в руках все три ключа от Средиземного моря – Гибралтар, Суэц и Дарданеллы с Босфором». Вот полезли в Дарданеллы, но не сумели осуществить задуманное. Я даже предполагаю, захвати союзники пролив, а мы – Босфор, они оставили бы в своих руках Дарданеллы и не передали его нам, как было договорено.
– А разве не для того они без малого год штурмовали этот пролив?
– Они уверяют меня, что хотят помочь России сокрушить Турцию. Но в это я уже не верю.
– Избавь Бог нас от таких помощников, а с врагами мы и сами справимся.
– Как думаете, Михаил Коронатович, мы справимся?
– Справимся, ваше величество, обязательно справимся.
– Иного ответа я от вас и не ожидал. Спасибо вам, и спасибо туркам – они отчаянно обороняют наши Дарданеллы от англичан. И пока они еще держатся, вам, господин вице-адмирал, предстоит захватить оба пролива.
– Ваше величество, но англичане сворачивают свою сухопутную операцию по захвату пролива, понеся там большие потери сухопутных войск и не добившись практически ничего. Да и в корабельном составе они потеряли немало.
Я тут же вспомнил, что писал в моем времени морской историк Корбетт – певец славы английского флота в Первую мировую войну. Вот такой прозаически-патриотический вывод сделал он о Дарданелльской операции: «Операция закончилась хотя и неудачно, но доблестно».
– Теперь за собой они оставляют только морскую блокаду побережья. Нам в одиночку и без помощи союзников придется брать проливы. В этот раз они предпринимать уже ничего не будут, но только до тех пор, пока не увидят, что мы в состоянии и без их помощи овладеть проливами. Вот тогда-то они со всей поспешностью бросятся занимать Дарданеллы, чтобы закупорить нас в Мраморном море.
Я полагаю, что нам под силу это осуществить, но все может испортить Румыния своим вступлением в войну. Она со своей армией и двух недель не продержится, и нам придется самим за них воевать. Я знаю, что такого же мнения будет и генерал Алексеев, как только ему станет известно о решении союзников привлечь на нашу сторону это воинство. Впоследствии для захвата проливов нам будет очень не хватать тех самых войск, что будут посланы спасать Румынию.
Ваше величество, прошу вас, ни под каким предлогом не соглашайтесь на выступление Румынии на нашей стороне. Пусть она остается нейтральной страной. Если союзники будут настаивать, а больше всего этого станет добиваться Франция, то пригрозите, что в таком случае Россия выйдет из войны и
