Командир вновь приник к перископу, разглядывая суда.
– А транспорты-то идут порожними, это видно по их осадке. Что будем делать? Атакуем или пропустим? Посмотри, лейтенант. – Погорецкий обратился к Швебсу.
Старший офицер также оценил конвой.
– Надо атаковать, – проговорил он, отрываясь от перископа, – тут все суда более пяти тысяч тонн каждый. Такой транспорт даже без груза сам по себе заманчивая цель. У турок их единицы, и потому каждый на вес золота.
– Решено, атакуем.
Еще через несколько минут Погорецкий отдал команду:
– Приготовить оба носовых минных аппарата, а также оба последних палубных.
Погорецкий после инцидента при бомбежке с наружными торпедными аппаратами брал теперь туда только четыре торпеды.
– Бортовые развернуть на 15 градусов.
Лодка приближалась к точке пуска. Оставалось совсем немного времени, и можно было попытать счастья и произвести четырехторпедный залп. Но в этот момент лодка была обнаружена. Турецкий эсминец пошел на лодку, как только завидел перископ и бурун, создаваемый им. Первый 65-мм снаряд разорвался в воде за сотню метров до перископа, потом был перелет, вскоре к обстрелу присоединились два 47-мм орудия. Эти последние орудия были не так опасны, когда лодка шла на глубине. Другое дело, если на поверхности да прямое попадание в корпус, тогда пробоина обеспечена. Погорецкий упорно продолжал идти на перехват кораблей, еще мгновение – и можно производить залп. Но и этот эсминец надвигался, намереваясь таранить подлодку. Дальше оставаться под перископом было опасно, так как эсминец пристрелялся, и несколько снарядов разорвалось довольно близко к лодке. Пришлось выпускать торпеды с полутора миль до ближайшего судна и сразу уходить на глубину. Когда подлодка погружалась, все услышали, что в палубу в районе рубки что-то ударилось с металлическим лязгом и покатались по настилу. Сам по себе удар был слабый, это выглядело так, будто что-то опустилось сверху на лодку. Что это были за звуки, пока непонятно, и решили выяснить их происхождение только после всплытия. Но всех обрадовал другой звук, раздавшийся через две с половиной минуты, это был взрыв торпеды. Лодка оставалась под водой, всплыть и посмотреть не представлялось возможным, потому что было слышно, как сверху, в непосредственной близости ходит эсминец, изредка постреливая для профилактики и самоуспокоения. Погорецкий медленно уходил в сторону болгарского побережья почти параллельно конвою. Он надеялся еще раз выйти на конвой, так как у него в кормовых трубах есть еще две торпеды, и их надо использовать. Если не удастся догнать этот конвой, то он встанет напротив порта и будет ждать подходящего случая, для этого у него есть в запасе трое суток. Вначале прекратили рваться редкие снаряды, а через пятнадцать минут шумы винтов ходящего над головой эсминца совсем перестали прослушиваться.
– Всплываем под перископ. Смирнов, если что, рули сразу на погружение.
Как только перископ показался над водой, Погорецкий быстро оглядел горизонт. Конвой находился в четырех милях от лодки на северо-запад, но в его составе было только пять транспортов и два эсминца. Еще один эсминец находился в миле от лодки, между конвоем и лодкой, и там ходил зигзагами. В двух милях на юг от «Моржа» стоял без хода транспорт, имея заметный крен на левый борт, а рядом еще один эсминец. Похоже, он пытается взять его на буксир. А возможно, снимает экипаж.
– Ваше благородие, не скажете, а мы сумели потопить корабль? – задал вопрос минный унтер-офицер Владимиров.
– Нет, потопить мы его не потопили, а вот остановить – остановили. Будь он с грузом, возможно, сейчас покоился бы на дне. У нас есть еще две торпеды, надо подойти ближе и потратить оставшиеся торпеды на него.
Погорецкий решил подойти к судну под водой, чтобы не дать обнаружить себя торчавшим перископом. Определив расстояние до цели, свой курс и убрав перископ, погрузился на двадцать метров и стал подкрадываться к поврежденному транспорту.
Пройдя под водой пятнадцать минут, вновь всплыли под перископ, проверить, сколько осталось до судна и не сбились ли с курса. С курса не сбились, но судно на буксир взял эсминец, и теперь, коптя от натуги черным дымом из труб, тащил его в сторону Варны, и было до него шесть кабельтовых. В принципе для атаки дистанция была приемлемой, будь торпеды в носовых аппаратах, но вот они-то были в кормовых, а это значит, надо разворачиваться, чтобы ими воспользоваться, – а это время. Взяв новый курс на судно, было решено обогнать его под водой и только тогда торпедировать. Обогнать эту сцепку не составит труда, максимум, на что способен эсминец, таща это судно, – четыре узла, тогда как «Морж», если постарается, выдаст все девять узлов. С каждой минутой шум винтов все приближался – значит, лодка идет верно. Вот уже винты грохочут над подлодкой, потом уже позади нее.
Через двадцать минут после этого раздается команда Погорецкого:
– Всплыть под перископ.
Эсминец, у которого на привязи болтался транспорт, был в полумиле от подлодки и шел прямо на нее, второй эсминец двигался на левой раковине этой сцепки и пока угрозы не представлял.
– Убрать перископ, погружение десять метров, право сорок пять, половину мощности на электромоторы.
«Морж» стал отворачивать от этого маленького конвоя вправо и увеличивать дистанцию, чтобы можно было атаковать транспорт. И вот командир уже порывался отдать команду всплыть под перископ, как послышался шум приближающегося корабля, судя по скорости его приближения, в эту сторону шел
