спасательные средства. Но все эти попадания средним калибром не особо влияли на боевые качества «Екатерины».
За эти минуты дистанция между кораблями еще сократилась, и третий залп с «Екатерины» достиг попадания почти в то же место, что и вторая торпеда с эсминца. Взрыв снаряда в глубине корпуса да в затопленном отсеке плюс гидродинамический удар произвели страшные разрушения. Переборки не выдержали, и вода хлынула в соседние отсеки. Нос «Гебена» еще больше стал зарываться в воду на ходу, но адмирал Сушон приказал скорость не сбрасывать, а идти на прорыв. Три 130-мм снаряда также попали в германский корабль, поразили его надстройки. Немецкие комендоры не остались в долгу. Один 11-мм снаряд попал в борт напротив второй дымовой трубы. Так как «Екатерина» находилась почти перпендикулярно к «Гебену», то снаряд попал под острым углом и не мог проникнуть глубоко во внутренние отсеки корабля. Пробив 100-мм броневую плиту и пролетев по корабельным помещениям, теряя свою ударную силу, метров тридцать, круша и ломая все на своем пути, снаряд уперся в броневую перегородку, отгораживающую кают-компанию от каземата 130-мм орудия. Взрыв и возникший пожар полностью уничтожил кают-компанию. А осколки и взрывная волна, калеча и убивая комендоров, вывела из строя орудие.
Прежде чем «Екатерина» смогла задействовать всю свою артиллерию, в нее попал еще один крупнокалиберный снаряд. На этот раз повреждения были более серьезные. Снаряд попал в носовую оконечность, поднырнув под ватерлинию. Пятидюймовая броня его не остановила, и он разорвался в шкиперской. Два носовых отсека стали быстро заполняться водой, из-за чего осадка носом стала увеличиваться, а это плохо отражалось на маневренности. Наконец-то «Екатерина» смогла ответить полновесным орудийным залпом. Все двенадцать орудий выплюнули свои снаряды в сторону противника, а чудовищная отдача при выстреле сотрясла линкор так, что он, казалось, вдавился в море на несколько сантиметров и замедлил ход. Всего два снаряда из двенадцати поразили «Гебен». Один из снарядов попал в башню главного калибра по правому борту, выводя ее из строя. Второй снаряд попал в грот-мачту на уровне первой прожекторной площадки, уничтожив прожектора вместе с прислугой. Сама мачта надломилась и, оборвав все растяжки, фалы и антенны, завалилась набок. В районе кормового мостика разгорался пожар. Адмирал Сушон остался без связи.
В следующие десять минут два стальных гиганта осыпали друг друга снарядами, иногда сотрясаясь от попаданий и последующих взрывов, которые рвали их стальные конструкции, убивая и калеча людей. Положение «Екатерины», в силу того, что она в бой вступила, не имея повреждений, сейчас выглядело не так катастрофично, но и ей досталось. Кормовая башня вышла из строя. Носовая труба была исковеркана. Фок-мачту перебило посередине. Палуба от попаданий 150-мм снарядов и пары трехсоткилограммовых чемоданов во многих местах лишилась настила и теперь выглядела удручающе. Ниже ватерлинии три пробоины, а во внутренних отсеках скопилось не менее одной тысячи тонн воды. С потерей второго котельного отделения скорость снизилась до семнадцати узлов.
Положение германца после подрыва на мине и попаданий трех торпед с «Гневного» и «Нерпы» и так было не ахти каким. А тут еще с «Екатерины» прилетело четыре снаряда под ватерлинию, и все это в многострадальный левый борт. Так кроме этого были попадания выше ватерлинии, в корпус и надстройки, вызвавшие пожары. Три башни главного калибра из пяти вышли из строя. Из противоминной артиллерии левого борта действовать могли только два 150-мм орудия и три 88-мм. Потери среди личного состава превысили две сотни человек. Так что положение «Гебена» было незавидным. Крейсер уже основательно наглотался воды, потяжелев после всего этого на три с половиной тысячи тонн. Осадка носом увеличилась на два метра, а дифферент на левый борт составлял одиннадцать градусов. Скорость упала до тринадцати узлов. Но Сушон, невзирая ни на что, вел свой корабль к проливу. Адмирал Новицкий этому препятствовал. Он решил во что бы то ни стало добить германский линейный крейсер.
– Ваше превосходительство, – обратился к Новицкому штурман линкора лейтенант Рыбин, – в двадцати кабельтовых у нас по курсу будет минное заграждение. А на мысе стоит двухорудийная 150-мм батарея.
– Двадцать кабельтовых, говоришь… Значит, у нас есть еще шесть-семь минут на то, чтобы потопить германца. Усилить огонь по противнику.
Комендоры «Екатерины» старались изо всех сил, залпы следовали каждые сорок секунд, немцы отвечали не менее интенсивно. Но девять орудий против четырех немецких это все же двухратное преимущество. Через пять минут «Екатерина» уже превосходила своего оппонента в три раза, и в конце концов это принесло свои плоды. «Гебен» чуть двигался и все больше погружался в воды Черного моря, заваливаясь на левый борт. На корме пылал нешуточный пожар, который стал угрожать кормовым артиллерийским погребам. Аварийные команды не справлялись с пожарами и поступлением воды. Крейсер медленно, но верно тонул. Сопротивляться также было практически нечем. Из артиллерии по левому борту в боеспособном состоянии осталась только бортовая башня да еще пара орудий в носовом каземате. Оставались, правда, целехонькие орудия по правому борту, но толку от них было ноль. А после того как адмирал Сушон получил тяжелое ранение осколком разорвавшегося прямо на амбразуре боевой рубки 130-мм снаряда, Аккерман погиб, а многие офицеры были ранены и контужены, командование кораблем принял корветтен-капитан Книспель. После доклада о состоянии корабля он понял, что до пролива не прорваться, хотя оставалось пройти всего-то три мили, и решил хотя бы спасти людей и выбросить корабль на берег. Книспель приказал повернуть в сторону берега к мысу Узуньяр, где находилась турецкая береговая батарея, которая открыла огонь по русскому линкору.
«Екатерина» также находилась не в лучшем виде. Вся избитая и еле управляемая ввиду повреждения рулевого привода, потерявшая половину башен главного калибра плюс шесть орудий противоминного калибра из десяти по правому борту. Дым из носовой разбитой трубы стелился по палубе, из-за чего нахождение людей в районе второй башни было невозможно. Носовая надстройка потеряла почти все мостики и выглядела голой. Дальномерный пост с крыши боевой рубки был сметен попаданием крупнокалиберного снаряда. От воздействия этого же снаряда все, кто находился в боевой рубке, получили ранения или контузию. Кормовая надстройка разрушена и выгорела. Многие внутренние помещения по правому борту пострадали от огня, ударной волны и
