Я недоуменно хлопнула ресницами и едва успела закончить свой короткий вопрос, как дракон стремительно нагнулся, закрывая мой рот поцелуем. Его рука запуталась в волосах на моем затылке, а вторая удерживала за талию, не позволяя отстраниться.
Я замерла, понимая, что истерично биться просто глупо. Олли намного сильнее. Да и… боюсь, сейчас его только раззодорят любые телодвижения. Всколыхнут страсть.
А дракон меня целовал. Нежно и ласково. Чувственно касался губ языком, прося ответить, перебирал волосы на затылке, вызывая мурашки на позвоночнике. Да, как ни крути, целоваться этот ледяной умел. Но я стойко думала о постороннем и не позволяла себе заострять внимание на прикосновениях чужого мужчины. Ни единым движением губ или тела не давала понять, что возможна взаимность.
Спустя несколько секунд Олли надоело целовать статую, и он отстранился.
– Все? – спокойно спросила я.
Он зло на меня посмотрел, разжал руки и отступил.
– Тогда до свидания, – кивнула я и, поправив прическу, направилась в сторону столовой.
Фух… Интересно, он меня за такой финал встречи не угробит якобы случайно на задании? По гордости-то я сейчас прошлась не то что каблуками – стальными шпильками.
Глава 13
Утро, слава Великой Драконице, не принесло новых бед.
Все было тихо и хорошо. Я вовремя встала и, перекусив завтраком, неведомо как раздобытым заботливым мужем и принесенным прямо в постель к моему пробуждению, окончательно поняла, что день задался. После такого начала нам просто обязана сопутствовать удача!
Время шло. Я переоделась в приготовленный с вечера костюм, поцеловала мужа на прощание и торжественно отбыла на великую битву, оставив его «у окошка». Ну, это я шучу так. На самом деле у каждого из нас своя передовая. Нельзя придавать значение только грубой силе, не принимая во внимание труд ученых или политиков.
Когда я появилась в зале, там собрались все наши доблестные мужчины, смерившие мой зимний костюм недоуменными взглядами.
– Ирьяна, собираешься идти в человеческом облике? – озвучил общие сомнения Алишин.
– Ну да. – Я независимо вздернула нос и поправила ворот плаща.
– А что делать с тем, что в этом виде ты беззащитна как младенец?
– Я научилась сканировать местность именно так. В драконьей ипостаси все кажется другим, а я не хочу поставить под удар нашу миссию.
– Промашка со стороны Арвиля, – протянул слуа. – Причем весомая.
– Полагаю, у Сотника были причины для такого поступка, – дипломатично высказался Диар, поправив рыжие волосы. – Ну что же, раз все в сборе, предлагаю больше не задерживаться и вылетать. Первый квадрат не очень далеко от наших границ, так что раньше выйдем – быстрее приступим.
Олли молчал на протяжении всего диалога. Я виновато покосилась на него, но тоже ничего не сказала.
Я забралась на спину к Диару и теперь летела сквозь облака, зачарованно глядя на бело-голубую бездну. Везде… везде она. Казалось, земли и вовсе не существует. И это прекрасно! Зачем дракону земля, если есть небо? Нестерпимо хотелось спрыгнуть с теплой бронзовой спины десятника и самой ощутить счастье полета.
Но у нас есть дело, а значит, сейчас не до развлечений. Когда мы поставим точку в этой непростой истории и найдем пока еще неведомого злодея, тогда и можно будет вздохнуть с облегчением. Тогда меня ждет полет!
Ничто прекрасное не может длиться вечно, вот и наш путь подошел к концу. Крылатый отряд начал снижаться, и сквозь пену облаков проступили очертания скалистых берегов. Запахло солью и водорослями, послышались крики чаек. Море… прекрасное море.
Глубокий вдох… до грани возможного, до того, что грудь начинает распирать и жечь от переизбытка кислорода. А на лице наверняка застыла блаженная улыбка.
Море…
Круг над побережьем… Глава клина – Алишин – искал место для приземления, с которого можно будет проверить первый квадрат. Наконец площадка была найдена.
– Уф… – протянул Улинри, сползая с шеи кривящего морду белого хейлара. – Я понял, что не люблю летать. Раньше надеялся, что это Ирьяна плохо летает, хотя я хорошо переношу высоту. Сейчас все прояснилось.
Обернувшийся Алишин недовольно покосился на слуа.
– А я вот понял, что не люблю тебя носить на загривке. Что будем делать с нашим обоюдным пониманием?
