На беду этих молодых сплетниц, их разговор Нина все-таки услышала и в этот же вечер решила разнести про них не самые приятные слухи.
Пока хозяйка дома ухаживала за гостями и рассказывала им о блюдах, а Виктор Андреевич помогал ей в этом нелегком деле и выслушивал похвалы от родственников, один из кузенов Виктора Андреевича начал развлекать остальных удивительно долгой и нудной историей о том, как он однажды подшутил над друзьями. Он нанял актеров из агентства розыгрышей, чтобы те изобразили бандитов с оружием и в шутку взяли его друзей в плен.
Помахивая бокалом, мужчина громко и отрывисто говорил:
— Значит, я и друг мой Вася наняли этих актеров, нехилую сумму им отвалили, между прочим…
Эльза Власовна, которая только что раскритиковала почти все блюда, сервировку и даже Кота, высунувшегося из-за арки, громким шепотом дополняла его незамысловатый рассказ. Дополнений, правда, ее племянник не слышал, иначе бы предпочел замолчать.
— Отвалили мы нехилую, ребята, сумму этому агентству…
— Лучше бы хорошему психиатру заплатили, — задумчиво произнесла тетя Эльза. — Пользы было бы куда больше.
— А агентство, ребята, называется «Гадость». Ну, вроде как, знаете, сделал гадость — сердцу радость…
— У некоторых это смысл жизни, знаете ли… — кивнула на родственника пожилая женщина под ехидные тихие смешки гостей. Она явно намекала на рассказчика.
Виктор Андреевич опять криво улыбнулся. Он с самого детства любил, когда над двоюродным простоватым братцем подтрунивали. «Вот глухая тетеря! Неужели не слышит? А наши молодцы, — имея в виду Журавлей, подумал он, — и не говорят же кузену, что тетка его передразнивает!»
— Мы, ребята, с менеджером агентства договорились, когда его актеры приедут. Нам с Васькой надо было, чтобы они прибыли точно в семь вечера в ресторан один. Называется «Золотой петух». Там мы с друзьями и собрались. Дружки наши веселятся, а мы с Васьком ждем. Даже пить не стали…
— Крайне странно, — вставила реплику тетушка, — мир скоро перевернется!
— Ждем-ждем-ждем. Их все нет, — продолжал Нинкин дядя, удивленный, что его слушают практически все гости. — Нам даже друзья говорят: «Мол, чего вы не пьете-то?»….
— У меня такое чувство, что в том ресторане собрались форменные алкоголики, — поделилась мыслями с родственниками Эльза Власовна все тем же шепотом.
— И тут наконец врываются актеры! Все в черном, на мордах маски, в руках автоматы! Игрушечные, правда, но все равно страшно, ребята! Актеры давай орать: «Всем лежать! Руки за спину!» Наши друзья тут же улеглись на пол, а мы с Васьком едва ли не лопаемся от смеха. Но тоже послушно под стол ползем, чтобы, значит, не поломать игру. Эти, в масках, вокруг нас скачут и орут бешено, убить обещают…
— Вот же идиоты. А если бы среди этих несчастных, кто умудрился стать другом моего племянничка, были больные сердцем?
— Они нас так двадцать минут на полу держали, — захлебывался смехом Нинкин родственник, — и только потом один умник догадался, что к чему! Что это подстава чья-то!
— Это не он умник, это все остальные подозрительные, — трагически закатила глаза тетя Эльза.
— Кто там меня все время перебивает? — почувствовал неладное рассказчик и обернулся. — Ну что за лошадь? Чтобы ее перекосило… — вообще-то брат дяди Вити грешил на одну из невесток, поэтому и выразился так фривольно.
— Мне очень приятно быть перекошенной лошадью, дорогуша, — хрипло произнесла Эльза Власовна.
— Ой, — повернулся к ней племянник, расплескав вино в своем бокале, — простите, я же не знал, что это вы! Тетя! Вы же совсем на лошадь не похожи!
Та смерила его пронзительным взглядом, но промолчала.
— А давайте лучше тост поднимем! — спохватилась хозяйка дома. — За нашу большую и дружную семью!
Родственной беседе и потенциальному тосту помешал звонок в дверь.
— Кого там принесла народная молва? — не страдал избыточной вежливостью дядя Виктора Андреевича, впрочем, как и все Журавли.
— Не открывай, Витя, — поддержала брата его родная сестра, демонстрируя высший культурный пилотаж, — гони в шею — здесь же все свои.
— Правильно, — поддержал ее еще кто-то из родни. — Нечего кормить чужих!
— Культу-у-уруа, — протянула Эльза Власовна, откидываясь на высокую мягкую спинку стула. — Никто из вас, — обвела она пристально голубыми глазами своих родственников, — никто из вас не сможет стать приличным интеллигентным человеком. Как говорит мой садовник, быдлом рождаются, а не становятся. Это, друзья, про вас.
На тетушкины обидные слова никто не отреагировал.
Дядя Витя развел руки, словно бы говоря, что он никого не ждет, а кого там принесло, он и понятия не имеет. С расставленными в разные стороны
