— Ого! Ничего себе, — с восторгом стала осматриваться я.
Квартира в стиле минимализма и хай-тека! Я такие только в журналах видела и в Интернете! У Нинки, конечно, квартира тоже не бедная, но обстановка в ней иная: классическая и тяжеловесно-торжественная. А тут все иначе: современно и легко.
Вокруг много свободного пространства, прямые линии, холодные и блестящие металлические или белые тона, изредка разбавленные чем-нибудь сапфировым или изумрудным, зеркала, витражи, создающие изумительную техно-сказочную воздушность, сложные потолки со встроенными светильниками.
— А мне у тебя безумно нравится, — вертела головой я. Взгляд мой наткнулся на абстрактную сине-зеленую картину в прозрачно- голубой раме. Где-то я такую видела… Точно видела. И кажется, рама должна быть полой, и в ней должна находиться подкрашенная вода с пузырьками.
— Да, ты правильно поняла, это рисовал твой отец, — проследил за моим взглядом Тропинин. — Я в прошлом году приобрел ее. Картина называется «Вода играет».
— Я вспомнила. Ты действительно любишь его работы. А эта картина вполне подходит интерьеру твоей квартиры. Здесь так классно!
— Да?
— Да.
Я не лгала. «Сплетение пространства и света», как называет хай-тек-интерьер Томас, мне очень и очень нравилось, как и простые геометрические формы мебели и изящная простота цветовой гаммы.
А еще здесь пахнет свежестью и сандалом. Аромат едва уловим, но около дверей чувствуется более всего. Ого, неужели у Антона в квартире те самые навороченные двери с запахом? Отпад! Надо же, а по Антоше все же не скажешь, что он такой вот… крутой.
— Ты ведь здесь не один живешь?
— Нет. С отцом. Но сейчас он в отъезде. Очень долгом отъезде, — ответил молодой человек.
— Наверное, поэтому ты так часто и прогуливаешь, — не удержалась я от маленького подкола. — Это потому, что твой папа тебя не контролирует.
— Нет, не поэтому, — улыбнулся парень, — он никогда меня не контролирует. Меня не нужно контролировать.
— Ты уже большой мальчик? Поэтому не нужно? — лукаво взглянула я на парня, прислонившегося к стене и с полуулыбкой наблюдавшего за восторженной мной.
— Ты права, Катя.
— Нет, тебя нужно контролировать. Потому что тебе только кажется, что ты большой мальчик. Ух ты, — ткнула я пальцем в нечто, похожее на белую гигантскую виноградную гроздь, свисающую с потолка. — Это что, Антош?
— Светильник.
— Оригинально. Папа помер бы от зависти! — восхищенно произнесла я, рукой проводя по светло-серой стене, в которую был вмонтирован еще один идеально круглый синий осветительный прибор, больше похожий на нарисованную в стене окружность, нежели на источник света. — А какие потолки классные! Как будто ступенчатые!
— Проходи дальше.
Чудной холл плавно перетекал в гостиную, и я поспешила оказаться в ней, осторожно ступая по мягкому однотонному синему ковру с большим ворсом. Надо же, стены, потолок, полы — все одного серого оттенка, и граница между ними от этого почему-то словно стирается, и кажется, что ты оказался в слегка сюрреалистичном помещении без углов. Зато вся мебель тут черно-белая. Из ярких пятен — только этот удивительно мягкий ковер, тонкие полочки длинного и изогнутого стеллажа с металлическими креплениями и высокие спинки простых с виду стульев около бара и обеденного стола в противоположном конце комнаты, который явно служит неким «обеденным уголком».
— В одной комнате сразу две зоны, — пояснил тут же Антон, — одна — для отдыха, вторая — что-то вроде столовой. Видишь вон тот желтый проем?
— Да, — пригляделась я. — А что это?
— Все думают, что это просто элемент декора, но на самом деле это вход на кухню. Нужно коснуться этой импровизированной двери в любом месте, и она сама отползет вверх.
— Я в шоке, Антош. Чего только архитекторы и дизайнеры не напридумывают! А сколько у тебя здесь комнат?
— Пять.
— И все в таком стиле? — не поверила я, продолжая медленно осматривать помещение.
— Да, к сожалению. Отец так захотел, потому что модно.
— И тебе совсем не нравится, что ли?
— Нравится, но не совсем, — туманно ответил молодой человек и повел меня дальше.
