Ее губы вдруг растянулись в неприятной улыбке, а глаза забегали в разные стороны, как у воришки.
— Ты чего? — растерянно посмотрела я на подругу.
— Ничего, — отвечала она. — Мне нужно позвонить. Сиди здесь и никуда не уходи, а то потом ищи тебя по всему «Горизонту»!
С этими словами подруга бабочкой выпорхнула из-за стола и скрылась в толпе людей.
Вернулась она минут через пять, крайне довольная, поигрывая бусами.
— И кому ты звонила? — смерила я ее подозрительным взглядом.
— Папе римскому! — в руках у Нинки появился новый бокал. На этот раз коктейль в нем был не синим, а рубиново-красным, где-то на середине бокала плавно переходящим в желтый.
— Хватит пить! Ты не для этого сюда пришла! — рассердилась я.
— Я же сказала — мне для тонуса, — отрезала подруга. — У меня сегодня день великого стресса, а ты ноешь. И вообще это последний.
— Так кому звонила-то?
— Папе, — радостно отозвалась Нинка.
Я облегченно вздохнула. Надеюсь, ее родитель заберет нас отсюда.
— И когда он приедет? — осведомилась я.
— Скоро. Сказал, что сейчас с одним мужиком разберется и прикатит с ребятами.
— В смысле разберется? — не поняла я.
— В прямом. Папа сейчас на разборке какой-то, — хмыкнула Нинка. Она опять сняла свои туфли и, уже никого не стесняясь, сидела без них, босиком.
Я медленно перевела на подругу взгляд.
— На какой такой разборке?
Что-то не могу я представить представительного дядю Витю, главу семейства Журавлей, который в общем-то человек довольно хороший, хоть и нудный, пришедшим на бандитскую разборку. И не то у него социальное положение, чтобы такими глупостями заниматься.
Наверное, все-таки не стоило Нинке пить коктейли, потому что она стала нести какой-то бред.
— На обычной. Ты не знаешь, что такое «разборка»?
— Знаю. Но зачем ему на нее ехать? Ему делать больше нечего?
— Понятия не имею, — отрезала девушка. — Может, на него наехали, а может, он наехал на кого. Я же тебе не профессиональный уголовник со стажем. Откуда я знаю, чем Папа занимается?
— Зачем твоему папе бандитские разборки? — осторожно спросила я. — У него дела в фирме идут плохо?
— При чем тут мой отец? — рассвирепела Нинка. — Ты совсем с ума сошла? Тебе противопоказано в клубы ходить. Конечно, моему папочке заняться нечем, как в двенадцать ночи ехать на разборку! Он, наверное, весь свой офис собирает и мчится туда, не забыв прихватить с собой бейсбольные биты и стволы. А там его ждет другой бизнесмен со своими работниками. «Офисные войны», блин.
— Правда, что ли? — кажется, я глупею с каждой секундой.
— Ну конечно! — расхохоталась Нинка. — И Джордж Лукас будет про них фильмы снимать! Ой, Катя, умеешь ты настроение поднять! Надо же такие глупости еще умудриться сморозить, а?
Я растерялась:
— Но ты же сама сказала, что позвонила папе…
Она закрыла лицо ладонями и опять расхохоталась:
— Ой, Катя! Ну, ты даешь! Я позвонила не папе, а Папе. То есть не своему дорогому папочке!
— А чьему? — удивилась я, понимая, что кто-то из нас явно тупит. — Моему?
— Ага! Чтобы он сюда на своем холсте прилетел и всех кисточками распугал! Нет, он с собой Чуню возьмет, их все напугаются, и разборок вообще никаких не будет. Я позвонила Папе. Папа — это кличка, — принялась доходчиво объяснять мне подруга. — Ты наверняка его помнишь. Этого парня Иваном зовут, и он на «джипаре» разъезжает.
Я вздрогнула. Ивана этого я хорошо помнила. Здоровый мужик, у которого бритая налысо голова плавно перетекает в плечи, а лицо такое грубое, словно вырезанное из камня. На лбу у этого Ивана шикарный шрам в лучших традициях Франкенштейна. Нос переломан в двух местах и не отличается особой изящностью. Кажется, пару раз этот парень бывал в местах не столь отдаленных. И сейчас занимается чем-то противозаконным. Приятный человек, одним словом.
Каких только знакомых у Нинки нет!
