лифта около щитка с кнопками. А у Нинки все же губа не дура. Милый молодой человек. С таким не стыдно и перед обществом показаться. Наверняка этому павлину все девушки вслед смотрят. И, может быть, даже некоторые парни. Ну и почему вы, Катрина Томасовна, не можете найти себе приличного молодого человека уже пару лет? А родственники теперь думают, будто мой парень — это чмо в смешных очках.
Да, такая я невезучая. Единственный раз в жизни я влюбилась, и то отношения кончились весьма трагично. Но об этом как-нибудь в другой раз. Не слишком хочется вспоминать такие печальные истории. Лучше думать о хорошем. И попытаться, например, найти плюсы в таком вот соседстве по лифту. Как-никак, я тут не с бомжами застряла. Будет потом что рассказать подружкам в универе. Или им лучше не рассказывать? По-моему, они меня засмеют, что я даже и не разговаривала с известными музыкантами.
У меня вдруг возникла идея. У меня же в сумке есть диктофон. Запишу-ка я голоса Кея и Келлы на диктофон. Ну хотя бы для того, чтобы Нинке показать, — пусть помучается от зависти!
— Ребята, а как вы песни пишете? — скомканно произнесла я, нажимая на нужную кнопку.
— Как и все, — тут же отреагировал Келла.
— А это как? — полюбопытствовала я.
— А зачем тебе? Тоже, что ли, хочешь музыкой заняться?
— Да нет, просто мне интересно. Ну как к вам идеи песен приходят? — не сдавалась я.
— У него спроси, — посоветовал барабанщик, — наш неотразимый фронтмен придумывает все тексты, я же говорил, девочка. Я занимаюсь музыкой.
— Я Катя, а не девочка.
— Ага.
— Кей, — обратилась я к блондину, чуть подумав, — как у вас песни получаются такие… э-э-э… какими они получаются?
— Обыкновенно.
— Обыкновенно?
— Да.
Обыкновенно получаются необыкновенными. О да, мило. Не завязывается у нас нормальный разговор. Я со вздохом опустилась на корточки. Плюнуть, что ли, на начищенные ботинки солиста? Нет, я не Нинка, не должна делать пакости. Кстати, о моей подруге. Что-то я не видела у нее той самой сумки, коварно похищенной барабанщиком группы «На краю».
— А где сумочка, кстати? — вкрадчиво спросила я.
— Какая сумочка? — они оба не поняли, о чем я повела речь.
— Нинкина.
— А, в клубе, — отмахнулся Келла.
— У Нинки, между прочим, там кредитки лежат, — невзначай заметила я.
— Да верну я ей все, — рассерженно проговорил тот, — чего ты такая мелочная? И вообще напомнила бы раньше про эту сумку.
— Да мне-то что, сумка не моя. А Нинка вполне может Папе пожаловаться, — развела я руками, — она ведь его как раз ради сумки попросила приехать.
— Не беспокойся, — чуть-чуть задрожал голос у храброго парня, — в лучшем виде верну ей все в целости и сохранности.
— Верни, — откинула я голову вверх, стараясь рассмотреть в темноте очертания Кея. Не получалось.
— У тебя парень есть? — поинтересовался вдруг Келла. Наверное, хотел тему сменить. Теперь его голос звучал откуда-то сбоку.
Ага, сейчас, так я тебе и признаюсь, что нет. Вы ведь наверняка начнете интересоваться почему и вообще всячески подкалывать.
— Есть, — хмуро ответила я не моргая, глядя в темноту.
— Откуда? — так удивился Келла, как будто бы мое лицо победило на всемирном конкурсе «Ужас Вселенной» и у меня по определению не могло быть собственного молодого человека.
— От верблюда.
— И какой он, твой парень? — поинтересовался сверху Кей.
А им-то какая разница?
— А вы что, отбить его у меня захотели? — удивленно ответила я. — Нормальный у меня парень.
Услужливая память тут же подкинула мне картинку, на которой вся моя семья расписывала некого Антона, дизайнера то ли из Москвы, то ли из Питера. Я нечаянно расхохоталась.
— Странная реакция, — с насмешкой сказал Келла, — ты угораешь просто так или над своим чуваком?
Угорают в огне, а чувак — это бык кастрированный.
