– Автомобиль поехал быстрей.
Колонна всегда ориентируется на скорость самого медленного транспорта. Отвалились педалекруты – и скорость движения сразу возросла.
– Преследователей видел?
– Нет. Но я их чувствую, всем телом…
– Успокойся. Ты что, последний в колонне? Поменяй позицию.
– Все равно. – Теперь он отмахнулся.
Рука напарника легонько толкнула меня в бок.
– Костя, я их вижу.
– Все идет по плану, есть визуальный контакт, ты у нас на прицеле! – тут же сообщил я подопечному. – Конец связи, до перекрестка.
Оставив в покое рацию, я достал бинокль. Пока что слабый свет фар был заметен лишь в тени деревьев. Колонна спускалась с пологого холма, заросшего высоким кустарником. Быстро доедут – ишь, как «реношка» вжала! Торопятся товарищи с кордона.
Нервно мне что-то. Через несколько минут колонна была видна уже очень хорошо. На развилке головная машина колонны останавливаться не стала, сразу пошла домой, остальные потянулись за ней.
Кроме нашей приманки.
– Командир, наблюдаю силуэт на дороге! Один человек, стоит, машина пока в стороне, ее не видно.
– С биноклем?
– Лишнего требуешь, говорю же, только силуэт! Рук не различить!
Свершилось, Жан Ренггли остановился и тут же замер, превратившись в чугунную статую, такие было модно устанавливать на тротуарах.
Пш-ш-ш…
– «Престо», оживи! Что ты как замороженный… Слезь с машины, присядь, потрогай чего-нибудь, покачай головой, помни колесо.
– Да, сейчас сделаю!
– Не волнуйся, мы почти рядом, видим тебя очень хорошо. А ты их видишь?
Он торопливо повернулся.
– Нет!
– Без наблюдения! Веди себя естественно. Все, садись и езжай в нашу сторону.
Глядя, как он торопливо взбирается на железного коня, я вспомнил полную драматизма знаменитую сцену из «Собаки Баскервилей», где трясущийся от страха будущий владелец поместья торопливо шагает в темноте, стараясь как можно быстрей попасть под защиту двух знаменитых авантюристов. А за ним по тропе летит зловеще светящееся фосфором Древнее Проклятие… Чуть не сожрали, кстати.
– Прибавляй ходу.
Сразу после изгиба дороги он остановился и побежал к нам.
– Куда, транспорт забери! – крикнул я. – И прячься вон туда. Не высовываться, Жан! Мы быстро.
– Едут, – спокойно предупредил Гоблин.
Осторожно высунулся из-за дерева. Что же ты, Олесь, без фар идешь? Солнце сбоку уже мешает, а вот в тени, что бросает на дорогу стена леса, ничего не видно, так ведь и в кювет улететь недолго. Даже заволновался.
– К бою, – приказал я коротко, и мы встали на позиции.
Свернув за поворотом с дороги, француз, как и было предусмотрено, укрылся в кустах за нами. Все произошло быстро, и это хорошо, потому что никакого удовольствия от процесса нейтрализации я не получил.
Уазик перед поворотом предусмотрительно сбросил скорость и неторопливо выкатился к нам. Скорее всего, Олесь тоже выбрал бы это место: отсюда удобно следить за удаляющейся жертвой. Но следить было уже не за кем, а времени у него не оставалось. Не знаю, успели ли они что-то разглядеть с левой стороны, – солнце висело прямо над вершинами деревьев. Яркий свет в глаза.
И мерцающая крестообразная вспышка немецкого пулемета.
Гоблин дал четыре короткие очереди, этого хватило…
– Мишель, они мертвы?! – крикнул Жан позади с истерикой в голосе.
– Они летят, – холодно ответил Гоблин, доставая из кобуры пистолет. – Дуэли не вышло. Пошли, посмотрим.
– Жан, подключайся! – приказал я. – Оттаскиваем, прячем как можем. Брать целое оружие, патроны, если есть – рации и записные книжки… Что, Мишган, как думаешь, завтра их начнут искать?
– Стопудово. По крайней мере одна рация у них была, сам видел.
– Тогда к избе. Немного очухаемся – и за работу, за ночь нужно собрать передатчик. Жан, давай на дорогу, наблюдаешь, рацию у Михаила возьми.
Что за жизнь такая… Не хочется мне идти к парящему автомобилю, в котором лежат мертвенно расслабленные тела. Французу – тем более, на место
