– Выталкиваем!
– Командир, может, заведем? Сейчас загромыхает так…
– Выталкиваем, сказал! Вот когда загромыхает…
Налетевшая стена дождя мгновенно намочила все вокруг. Хватило пары минут, чтобы шум падающей воды превратился в скрывающий все другие звуки громкий фон. По-боевому злые, мы резво выкатили джип на дорогу. Можно заводиться.
Я быстро подвел джип к повороту. Почти одновременно чудовищной силы молния в какой-то сотне метров ударила в дерево на противоположной стороне, расколов его вдоль на две почти равные опадающие части, – крона загорелась, но тут же была потушена спасительным дождем.
– Костя, давай глубже в просеку, там безопасней!
– Оттуда дорогу не видно, здесь буду!
– Шарахнет!
– Сомов, хватит! Начинай, прикрываю!
В кузов полетел прорезиненный чехол от компактной бензопилы. Недаром мы потратили драгоценные пятнадцать минут перед первым подъемом на гору! Несколько высоких елей, подпиленные загодя, держались если не на честном слове, то на лукавом.
– Отскакивай подальше!
– Не учи десантника, как прыгать с парашютом!
Падающий ствол всегда может отыграть на щепе и опасно рыскнуть в любую сторону, сколько людей пострадало от этого…
– Давай, я с тобой!
– К пулемету! – отмахнулся издали Сомов. – Еще за начальством смотреть!
– И елочкой!
– Нет, сука, в чокер!
– Сверху начинай!
На очередной нервный совет он уже не ответил, лишь тихо выматерил меня от души, я знаю… Противно завизжала японская бензопила, на последние гроши-гайки купленная в Китае. Эти, наверху, услышат резкий звук? Полтора километра густого леса, ливня и грома – очень сомневаюсь.
Вот с колдовским шелестом упал первый мохнатый ствол. Гулкого удара о землю не было, подлесок вдоль дороги-просеки плотный, вязкий. Я успел заметить, как Гоблин отскочил метров на семь. Бензопила не замолкала. Елочкой кладет?
Даже в мыслях не могу произнести: «Быстрей же друг, быстрей!» Лучше бы сам полез с пилой в чащобу, честное слово, настолько мне было страшно за Гоблина! Ствол старого доброго MG-42 смотрел на склон, готовый в любое мгновение выплюнуть вдоль стены деревьев порцию раскаленного металла. Но и назад успевал поглядывать, на магистраль.
Наконец, окончательно перегораживая проселок, упало последнее дерево, Гоблин уже бежал вниз, удерживая бензопилу над головой, словно меч в атаке. Он что, так от дождя закрывается?
– Докладываю! Падало правильно! Упало все! Командир, там настоящая древнерусская засека против монгольской конницы! Хрен проедут.
– Елочкой?
– Зелененькой! – ощерился Сомов, укладывая пилу в чехол. – Падла, льет как… Ты почему плащ-палатки не достал?
Я виновато развел руками: не до того было, брат-рейнджер. А что он руку прячет?
– Что с лапой?
– Да поцарапал немного… Не больно.
– Покажи.
Он вытянул руку, на левой почти от запястья к локтю тянулась глубокая царапина, струйка крови стекала на ладонь.
– Как это ты умудрился?
– Дык гориллой же прыгал через завал! – Мишка громко шмыгнул носом и извинился: – Задел где-то за, сука, сучок…
– Сука-сучок? Эх… Горилла не поцарапалась бы. Обрабатываем, мотаем.
Сильно течет или чуть-чуть – кровь в рейде надо прятать сразу, и не столь важно, с колесами ты или пешком идешь, – это привычка, перешедшая в правило. Сверху на бинт я натянул эластичный сетчатый бинт.
Придется уходить под проливным дождем, все равно уже мокрые, как дельфины. Не пора ли нам пора? Время вышло, разведку неприятель произвел, пустую поляну геройски накрыл вместе с уликами, с целостностью ретранслятора разобрался. С большим, полагаю, облегчением… Однако ваш ход, лейтенант! Теперь уже твоим людям надо выбираться из природного мешка, учитывая вероятность засады внизу.
Да уж, американское коварство не имеет границ!
– Елки легли плотно, не растащить, – рассказывал Сомов. – Я даже не знаю, что бы сам делал на их месте. Лебедкой не получится, на склоне, да такой завал… Тут нужна бензопила, ломы, и даже так работать придется пару часов, сплошной зацеп.
