грудь. Слишком белую, чтобы ее жгло такое яркое солнце. Заслонил ее своей тенью. Поцеловал напрягшиеся розовые соски – один, другой… Восхитился тем, какой удивительной внутренней чистотой веет от этого тела. Он готов был любоваться им бесконечно. На руках носить. Только вот…
Гош отстранился, пораженный.
Это была не его женщина. Все равно что резиновая, которая лежала там, в тульском доме, за шкафом. Хотя с резиновой он что-то еще мог. Не то что с «тупой», которую выгнал, даже толком не ощупав.
Нет, он вовсе не утратил мужские инстинкты. Он хотел, желал безумно прямо сейчас, любил, боготворил… Совсем другую. Ну совершенно. Единственную и неповторимую. Свою.
Гош судорожно зажмурился.
– Милый… – еле слышно позвала Женя.
Гош заткнул уши, чтобы не слышать. «Хоть бы врезала мне, что ли… Умная-то она умная, поймет, а все-таки нельзя себя так вести, как я сейчас. Просто отвратительно. «Пуговку расстегни…» Скотина! Зачем тебе это было нужно?! Вспомнить решил, как ловко умеешь людьми манипулировать? Отыграться за этот их примитивный заговор с бомбой? Подлец… Господи, о чем я думаю?!»
– Гоша! – Женя прижалась к нему и с неженской силой рванула за руки, чтобы уши не зажимал. – Посмотри на меня! Вернись! Где ты?!
Гош поднял на нее глаза, полные с трудом удерживаемого безумия.
– Извини… – пробормотал он.
Женя отпустила его и медленным движением натянула куртку.
– Ты вспомнил… – выдохнула она. – Боже мой, ты вспомнил…
Гош с трудом встал на ноги.
– Что же нам теперь делать? – спросила Женя непонятно кого. Голос у нее был такой, что вот-вот заплачет.
– Извини, – повторил Гош. Повернулся и чуть ли не бегом направился к унылым сараям артиллерийских складов.
– Я люблю тебя! – прошептала Женя ему вслед. – Я же тебя люблю…
Может быть, Гош ее услышал. А может, и нет. В любом случае, он нырнул в разбитые таранным ударом тягача ворота ближайшего склада и пропал.
Женя встала и пошла неведомо куда, на ходу непослушными пальцами застегивая куртку. Уткнулась в проволочный забор. Кровь бешено пульсировала у Жени в висках, перед глазами все плыло. Девушка положила ладони на проволоку и медленно сжала кулаки. Острые шипы пробили кожу, но боль не принесла облегчения. Это была совсем не та боль, которой она хотела.
Издевка судьбы. Всего лишь колючая проволока.
Гош явился через полчаса. Из нагрудного кармана у него торчал серебристый длинный ключ.
Женя невидящим взглядом буравила контрольно-следовую полосу и время от времени слизывала с ладоней кровь. Выражение лица у нее было такое, что трижды задумаешься, прежде чем спросить, который час.
– Как ее звали? – поинтересовался Гош у Жениного затылка. – Как она выглядела?
– Идиотка… – пробормотала Женя.
– Помоги мне! – попросил Гош.
– Я не знаю…
Гош взял девушку за плечи и развернул к себе лицом.
– Не знаешь?!
– У тебя было кольцо… Я видела…
– Когда? В каком году?
– В девяносто седьмом… Кажется.
– А сейчас какой?!
– Откуда я знаю…
– И я не знаю, – согласился Гош, отпуская Женю и внимательно разглядывая свою правую руку. – И куда я его дел, это кольцо?!
– Да отстань ты от меня! – взмолилась Женя. – Ну что мне теперь, со стыда утопиться?!
– С какого еще стыда? Это мне хоть в петлю. Женька! Ты прости меня, ладно?!
Вместо прощения Гош схлопотал увесистую пощечину.
– Слава богу! – облегченно воскликнул он, хватаясь за щеку. – Пациент скорее жив, чем мертв. А это что такое? Покажи!
– Пошел ты!!!
– Тихо! Возьми аптечку, обработай ладони. Или насильно вымажу зеленкой. Бегом!
– Скотина!!! – заорала Женя, врезала было обидчику с другой руки, но только ушиблась о ловко подставленный блок. Гош схватил ее за руки. Отбил
