– Оставьте нас, – приказал охране мужчина за столом – невзрачный, с мятым лицом, затянутый в городской камуфляж. – А ты садись. Ближе.
Охрана почтительно испарилась. Гош сел.
– Сигареты отобрали, – пожаловался он.
– Какие тебе? – хмуро спросил мужчина, выдвигая ящик стола.
– «Лаки Страйк».
Мужчина посмотрел в ящик. Гоша он не боялся. Или его просто безоружные люди не беспокоили.
«А зря, – подумал Гош. – При такой комплекции в новом мире выжить непросто. Сколько в тебе, сто семьдесят? А щуплый-то какой… Впрочем, Брюс Ли тоже на вид соплей перешибался, а врезать мог от души. Господи, ну почему я-то такой обыкновенный? Вот не удался бы ростом, тоже глядел бы в Наполеоны. В харизматические лидеры, чтоб им всем провалиться».
– «Ротманс» будешь?
– «Ротманс»? – Гош выдержал паузу, копируя интонацию актера, имени которого не помнил. Правда, тот говорил о водке. Гениальная была интонация, неповторимая. – Буду.
– На! – Мелкий с отвращением на лице швырнул Гошу пачку.
– А зажигалочку?
– Держи.
– Спасибо.
– И откуда ты свалился на мою голову? – спросил мелкий, упирая локти в стол и кладя подбородок на сложенные ладони. Смотрел он на Гоша, без преувеличения, как на пойманную в трусах вошь.
Гош закурил и отвернулся. На его памяти такого омерзения он еще ни у кого в новом мире не вызывал.
– На твою голову свалился не я, а тупые, которые держат калужское направление. Я пришел говорить. Мне врезали автоматным стволом по почкам. Дальше рассказывать?
– Сколько вас?
– Трое. Еще Отец и Святой Дух.
– Всего?!
Гош усмехнулся. Потом от души заржал. У мелкого на щеках заходили желваки.
– Шутка, – объяснил Гош. – Расслабься. И поверь, наша численность тебя не должна волновать. Твоя забота на сегодня – сколько у нас грузовиков с боеприпасами.
Мелкий скривился. Наверное, как и все наполеончики, он терпеть не мог терять инициативу.
– Какая у тебя дальнобойность?
– Пятьдесят километров, – не моргнув глазом, соврал Гош. – Конечно, есть проблемы с точной наводкой. Но сейчас они в мою пользу. Догадываешься, почему? Между прочим, мог бы представиться.
Мелкий не счел нужным представляться. Вместо этого он добыл из ящика пачку «Собрания» и зажигалку, блеснувшую начищенным золотом. Гош хмыкнул. Ему-то бросили одноразовое дерьмо. Попытка указать на место самым жлобским способом.
– Этот фокус с хаотичным обстрелом сработал уже в двух городах с тоталитарными режимами, – продолжил Гош. – В первый раз местный князек сам ко мне приполз на карачках. Во второй – население своего босса принесло. Впереди тащили его, связанного, а за ним – хлеб-соль, ящик водки и голую бабу.
Мелкий курил, глядя в потолок. «Ладно, пусть накапливает информацию. Нам поболтать не западло. В который раз мозги пудрим».
– И вот что обидно – я же не первый начал. Мы всегда стреляем только в ответ на прямую и явную агрессию. Это правило – впереди идет один человек. Идет, чтобы разговаривать. Но случается так, что его обижают. Тогда мы начинаем стрелять. И все проблемы разрешаются сами.
– А бывает так, что вашего человека убивают? – осведомился мелкий.
– Только один раз. Самый первый. Теперь это слишком дорого встанет городу.
Мелкий ткнул сигарету в пепельницу и откинулся на спинку кресла. Гош стремительно просчитывал варианты. Развитие событий могло быть каким угодно, и все, что сейчас приходило в голову, кончалось нехорошо.
– Значит, если ты не выйдешь на связь в шестнадцать-ноль…
«Шестнадцать-ноль, ишь ты! Армия. Или притворяется? Допустим, военный. Что нам это дает? По годам – не выше майора. Но ты же не строевой, ты штабист. А то бы загнулся, как все остальные».
– Они подождут минут десять-пятнадцать и бросят несколько снарядов. Поменяют огневую и снова бросят. И так – пока я не выйду в эфир. Что самое интересное, я даже не знаю, где сейчас мои машины. А то еще пыток не выдержу…
Мелкий презрительно улыбнулся, давая понять – конечно, не выдержишь. Теперь он глядел на Гоша в упор, облокотившись локтями на стол, Гош тут
