– Нет, я понимаю… – пробормотал он. – Я же образованный, я читал. Нассать врагу на голову или, допустим, сожрать его печень… Или в жопу трахнуть. Даже мертвого, вот как сейчас…
– Ничего она не мертвая!
– Это она не мертвая?! – взвился Котов. – Это она-то не мертвая?!
– Ну ладно, ладно… – Зыков выставил в сторону Котова широченную ладонь. – Физически практически мертвая. Теоретически. А юридически?
– Терминатор, ты мудак, – сообщил Котов упавшим голосом.
– Ну, Котик… Котярушка… Что тебе, жалко, что ли?
– Ты в курсе, что так поступают дикари? А ты кто? Сержант Зыков, очнись! Ты что, папуас?
– Сам ты папуас!
– Нет, ты что, людоед? С какой-нибудь Новой Гвинеи, мать ее? Ты взрослый русский человек! Со средним специальным образованием! К тому же при исполнении служебных обязанностей…
– Друг называется… – вздохнул Зыков.
Котов склонил голову набок, отчего стал еще больше похож на грифа-падальщика, и с тоской поглядел на приунывшего здоровяка.
– Друг, – поизнес он негромко. – Конечно, друг.
– И ни хрена не друг. Как оказывается… – Зыков отвернулся и демонстративно потупился.
– Да делай ты что хочешь! Пожалуйста! Разрешаю! Вперед! И с песней!
– Пра-а-вда? – спросил Зыков, немного поворачиваясь обратно, чтобы искоса недоверчиво глянуть на Котова.
– Да! Но учти, Терминатор… Если подхватишь от нее… гангрену – подохнешь в одиночестве. Я к тебе в больницу ходить не буду!
– Заметано, – легко согласился Зыков.
– А подцепишь ее вирус, – использовал главный козырь Котов, – я тебе собственноручно вкачу серебра!
– К следующему полнолунию сам напомню, – сказал Зыков очень серьезно. – И наблюдай за мной сколько угодно. Котик, не сердись. Я вот понял… Надо мне. Хочу.
– Дикарь и папуас, – Котов нагнулся над саквояжем и одной рукой в нем шарил.
– Когда еще будет подходящий случай… – оправдывался Зыков. – Я же не потому, что она из этих… А потому, что случай.
– Знаем мы вас, папуасов… Хм, что у нас тут… Мазь универсальная «Спасатель»… Нет, сомнительно. Ну, где же это… Ага! Левомеколь. На, держи. Он жирный и резину не должен разъесть.
– Котярушка, ты настоящий друг!
– А то… – Котов покачал головой и продолжил работу. – Только быстро давай.
– Да я мигом! – Зыков уже бросил обрез на нары и тянул с себя плащ.
– Это п…ц какой-то, – сообщил Котов в пространство, рисуя номер на очередной карте.
– Совершенно верно, – поддакнул Зыков, расстегивая штаны.
– Лучшие, можно сказать, люди нашего города… – Котов зарядил шприц и перевернул «клиента».
– А-шо-же-худшие-што-ли… – согласился Зыков сквозь зубы, грызя упаковку презерватива.
– Прямо у меня на глазах сходят с ума!
– Н-бз-этого… – опять согласился Зыков.
– Ты учти, Робокоп. Еще одна подобная выходка, и конец. Я просто все брошу и эмигрирую.
– Как это?! Куда?! – уже нормальным голосом возмутился Зыков.
– Просто! В Москву! И-и-раз!
Снова раздался тошнотворный хруст. Котов спрыгнул с «клиента», того моментально начало корежить.
– Не уедешь ты в Москву, – пробормотал Зыков, карабкаясь на «девочку». Нары издали стонущий звук. – Кому ты там нужен?
– Ну, тогда в Питер. Говорят, там народ получше, чем в Москве, может, кому и пригожусь… – предположил Котов, наблюдая, как тело, принявшее дозу серебра, исполняет пляску смерти и на глазах чернеет. При этом он не забывал настороженно поглядывать в сторону вожака и руку держал под плащом.
«Клиент» так яростно отбросил копыта, что с него слетели кроссовки. Котов запинал их в угол комнаты.
– Был ты беленький, а стал черненький… – промурлыкал Котов. – Все на борьбу с апартеидом.
Зыков сосредоточенно ворочался на «девочке». Стройная фигурка скрылась под его тушей целиком. Нары скрипели, похрустывали и опасно шатались.
– Вот ё! Да что ж такое?!
– Чего? – вяло удивился Котов.
