— На два пальца.
— Он сам-то о них не порежется?
— Они будут втяжные, слово кошачьи когти. Все, натура нам с тобой больше не нужна.
— Так я отменю заказ?
— Отменяй, конечно. Ну-ка, что мы тут имеем?..
Просперо взял зажим и зонд, опять засвистел. Осьминог отозвался — кратко и недовольно.
— Ну потерпи, потерпи, — сказал чудищу Ариэль. — Чем будем закреплять режущую кромку, учитель?
— Что там у нас есть кремниевого? Это будет самозатачивающаяся кромка, отрастающая при травмах заново… И тогда можно будет снизить массу по крайней мере на двадцать процентов. Тварь станет гораздо подвижнее…
Они взялись за работу, успокаивая осьминога свистом и тихо переговариваясь. Через два часа на каждом щупальце была задуманная боевая дыра — с виду присоска, а на самом деле пасть, способная выхватывать круглые куски живой вражеской плоти.
— Его нужно снабдить запасом капсул, — вдруг додумался Просперо. — Кто его разберет, чем он там будет питаться. А для кромок нужен стройматериал.
Ариэль высвистел фразу, осьминог ответил целым монологом.
— Тем лучше, — согласился с чудищем Просперо. — Хотя я не уверен, что он понял тебя правильно. Придется на прощание научить его пользоваться таблицей Менделеева.
— Он справится, учитель. Память у него лучше, чем у нас с вами.
— Одного не понимаю — зачем ему там такая замечательная память?
— Не отнимать же. Так я спускаю его в бассейн?
— Да, конечно. Щитки мы пристегнем потом. Их надо переделать немного — ты объясни оружейнику про режущие кромки. И щупальца станут другими… понял — лентообразными!
— Нужно еще научить его самостоятельно их пристегивать и отстегивать.
— Это он сразу освоит, не дурак.
Пока Ариэль возился с осьминогом, ловко уворачиваясь от опасных кругов на его щупальцах, Просперо снял перчатки и подошел к ротанговому креслу. Усевшись, он взял с тарелки маринованную осьминожку, раскачал ее и бросил в бассейн.
— Вот и все. Что там у нас дальше по плану?
— Дева-воительница, если вы не передумали, учитель.
— Передумаешь тут… Скандинавская, что ли, дева?
— Скандинавская.
— Выходит, блондинка. Ну что же, будем оформлять запрос.
Юрка внутренне приготовился к тому, что рано или поздно произойдет судьбоносная ошибка тюремщиков. Он даже знал, какая именно: они забудут запереть дверь его комнаты. Так и случилось. Пока все провожали Людмилу Петровну (старая дура несла в прихожей какую-то педагогическую чушь о том, что насилие над личностью чревато и так далее), как-то не учли, что дверь просто закрылась, но не захлопнулась. Дело было вечером, дед с бабкой уселись смотреть телевизор, а Юрка на цыпочках вышел в коридор. У него было часа полтора или два — потом бабушка заглянет, чтобы выпустить внука в ванную и дать ему яблоко, это неизменное яблоко на сон грядущий преследовало Юрку с детства.
В кухне он нашел хозяйственные ножницы, вернулся к себе, распустил простыню на полосы, связал их, уложил в наволочку книги и компакты. Он действовал неторопливо и очень спокойно — душа его уже улетела вперед, она наслаждалась и не мешала телу совершать все необходимые движения.
Простынную веревку он привязал к трубе парового отопления, наволочку установил на подоконнике. Спуск с третьего этажа для пятнадцатилетнего парня — не проблема. Уже выбравшись и упираясь ногами в стену, он изловчился и потянул за край наволочку. Его богатство рухнуло вниз, на сиреневый куст. Если дед с бабкой и слышали шум, то ни хрена не поняли, пусть дальше смотрят свой телик.
О возвращении он не думал, до возвращения еще целая вечность. А думал он о победе. Время, конечно, позднее, но возле зала обязательно найдется кто-нибудь, кому нужны компакты, — и появятся деньги на первые жетоны. Победа будет — Юрка так давно не садился к автоматам, что перехитрил судьбу, и теперь она видит в нем новичка, а новичкам всегда везет.
Но в зал его не пустили.
— Приперся! — воскликнул охранник. — Настя, гляди, кто приперся!
Кассирша высунулась из будочки.
— Гнать поганой метлой! — закричала она. — Ишь, умный! Мало нам тут неприятностей?!
