туземный проводник не мог передвигаться по джунглям с такой скоростью, как он сам. Что ж, возможно, наш
— Гм…
О чудачествах Джона Клейтона, он же лорд Грейсток, приходилось слышать даже мне — следовательно, в этом отношении он превосходил профессора Челленджера. Лично я не доверил бы такому покорителю джунглей воспитание и самой обычной обезьяны, даже без приставки «человеко-», а тем более без примеси подлинно человеческой крови.
— Я вас понимаю, Ватсон. — Мой друг вдруг как-то устало махнул рукой. Теперь на его лице не было даже тени улыбки. — Вас беспокоит судьба этого странного существа, оказавшегося меж двух миров? Меня тоже… Но, полагаю, она окажется не горше, чем общая судьба человечества. Загляните в утренние газеты: все возвращается на круги своя. «Дейли газетт» не жалея красок описывает очередной балканский кризис, очередное обострение в Персидском заливе… сами видите, на всем развороте одна-единственная мирная новость: «Сараево готовится к приему эрцгерцога Фердинанда». А вот «Стрэнд», до недавних пор лучший из журналов: рубрика «Грядущая война», в ней рассказы Конан Дойла «Опасность!» и Уэллса «Ездящие крепости»… Похоже, Ватсон, весь наш мир вот-вот скажет сам себе: «Я дерусь, потому что дерусь!» — и набросится на своих врагов, то есть сам на себя. Причем скорее в манере Саммерли, чем Портоса…
Я промолчал.
Мария Великанова, Алла Гореликова
Я научу тебя смеяться
Дженни смеется тихо и вежливо, как подобает воспитанной леди. Это единственная черта, которую Шерлок хотел бы изменить в жене. Этот смех напоминает ему о матери, меньше всего он хочет сравнивать двух единственных женщин в своей жизни.
Дженни нельзя сравнивать, она уникальна.
— Приехали, дорогая, — Шерлок распахнул дверцу, спрыгнул на мостовую и подал жене руку, помогая спуститься с высокой ступеньки кэба. — Носильщик!
— Все мы уникальны, — тихо рассмеялась Дженни, продолжая начатый в дороге разговор. — Ты, я, твой Ватсон, моя Флоренс…
Чемодан, дорожный саквояж, три шляпные картонки, запакованный в магазине пакет с подарками… Шерлок расплатился с кэбменом и подхватил под руку заторопившуюся за носильщиком Дженни.
— Единственный в мире сыщик-консультант и глупая служанка!
— Флоренс вовсе не глупа. Она всего лишь приземленная. У нее нет воображения.
— Нет воображения! Не она ли на той неделе бегала по дому с рябиной, отпугивая ведьму?
— О Шерлок! Будь у нее воображение, она бы поняла, кто решил над ней подшутить и зачем. Это же так просто!
И Дженни снова рассмеялась своим тихим, вежливым смехом.
Носильщик остановился у вагона первого класса, Шерлок открыл перед женой двери купе. Посмотрел на часы.
— Отправление через пять минут. В следующий раз нам нужно меньше увлекаться спорами, иначе опоздаем. Не ввязывайся без меня в истории, хорошо?
Дженни улыбнулась, встала на цыпочки и быстро поцеловала мужа в подбородок.
— Если подвернется что-нибудь интересное для великого сыщика, я пришлю телеграмму. Не забывай вовремя поесть, Шерлок, и проветривай, когда куришь.
— Я буду скучать, Дженни.
Поезд тронулся, застучал колесами, набирая ход. Дженни помахала мужу рукой из окна, ее губы шевелились, но слов Шерлок уже не слышал.
Вернувшись домой, Шерлок первым делом набил трубку. Он мечтал закурить в любимом кресле у камина с той минуты, как жена сказала, что едет в Сент-Мери-Мид. Дженни не любила запах табачного дыма в комнате.
Они никогда не ездили к родителям друг друга вместе. По молчаливой договоренности эти визиты служили благой цели: Шерлок и Дженни отдыхали друг от друга. Чета Марпл и миссис Холмс-старшая удивлялись и радовались такому внезапному вниманию к себе детей — особенно последняя. А придумать, почему супруг или супруга не смогли приехать, для гениальных детективов — сущий пустяк.
Миссис Холмс-младшая утверждала, что если не отдыхать друг от друга хотя бы изредка, то самая счастливая жизнь даст трещину. Мистер Шерлок Холмс склонен был согласиться с ней: последние сутки он, как обычно накануне отъезда любимой жены, провел в смешанных чувствах. С одной стороны,
