– Острогляд, – предложил Колояр. – Он родня их княгине Предславе.
Эльга кивнула в благодарность.
– Но если бы мой муж не был погребен на их земле, я бы… я бы не стала говорить с ними, пока все они не легли бы мертвые! – гневно воскликнула Эльга.
Но вот гриди разошлись. Эльга ушла к себе, поиграла с Браней. Соколина и Логи-Хакон спорили о чем-то на дворе перед дверью, не желая ее беспокоить. Потом дверь открылась, Соколина почти ворвалась в избу, при том, что Логи-Хакон пытался ухватить ее за плечи и не пустить.
– Клешни убери! – Соколина в гневе отталкивала его руки. – Княгиня! Дай мне сказать!
– Не слушай ее! – Логи-Хакон выскочил вперед. – Она бредит!
– Сам бредишь!
– Что ты хочешь? – спросила Эльга.
– Она спрыгнула с ума и задумала…
– Да помолчи ты! – Соколина махнула на него рукой, будто хотела зажать ему рот. – Сама сумею сказать, без рыжих! Княгиня! – Она подошла. – Пусти меня, я поеду в Деревлянь! Чего они мне сделают? Я Ингвару не родня. Брат мой с ними в дружбе… ну, не знаю, как в дружбе, но не во вражде, раз ему жену с детьми отдали. Мне безопасно. Я погляжу, хороша ли могила, а главное-то самое, разузнаю, что там мой брат, почему не едет, как вообще у них дела! Может, чего нужное передам!
– Она лезет зверю в пасть! – горячо возражал Логи-Хакон, не давая Эльге ответить. – Сама мне рассказывала: к ней тот второй князь, Володислав, присватывался, еще с тех пор, как она девчонкой была! Только Свенгельда и боялся. А теперь Свенгельда нет, что там с Мистиной – неясно. Ее возьмут в плен и отдадут Володиславу в младшие жены!
– А ты чего волнуешься – ревнуешь?
– Я не хочу, чтобы ты пропала ни за что!
– Я-то не пропаду! И без твоего ума обойдусь!
– Ингвар приказал мне отвезти тебя домой! И твой брат просил меня отвезти тебя в Киев! Он считал, что у княгини тебе будет безопаснее! И пока у тебя
– Пока он так считал, еще ничего этого не было, – уже тише ответила Соколина и повернулась к Эльге: – Княгиня! С тех пор все изменилось. У нас война. Мы тоже должны воевать – как умеем. Я пригожусь тебе. Разреши мне поехать.
Эльга подняла руку, призывая обоих помолчать. Пока они кричали друг на друга, она не могла уловить мысль, которая мелькала где-то по краям сознания и снова пряталась.
– Даже если я тебя отпущу… – пробормотала она, – отпустят ли киевляне? Они и Уту не хотели отпускать. Я ее почти ратью отбила. – Она усмехнулась: – С оружниками. Потом пожалела. Ох как я пожалела!
– Обо мне тебе что жалеть? – хмуро возразила Соколина. – Это Ута тебе сестра, а я кто?
– Бояре второй раз мне не позволят отпустить заложницу от Мистины.
– И правильно, – буркнул Логи-Хакон.
– Хотя… от женщины древляне же не ждут вреда. Ты могла бы поехать на могилу… Ах, это я должна приносить жертвы на могиле моего мужа! – Эльга схватилась за голову.
Ей казалось, она уже видит это: свежий холмик, истоптанная и перерытая земля вокруг, слабый запах гари от погребального костра. Или Мистина устроил «русскую могилу»? Вот она приходит туда… стоит… ложится на землю и припадает щекой к этому тяжелому, холодному одеялу, которым укрыт теперь ее муж со своей новой женой – Мареной. И не откинуть ей это одеяло, не лечь с ним, не прильнуть…
Вспомнилось: ведь есть такой способ. Она может убить себя на могиле мужа и войти с ним в его новый дом. Мало ли женщин в древности поступали так?
Случись потом Маломиру прийти на могилу похвалиться своей удалью – ночью растворится курган, и она, Эльга, выйдет оттуда, поманит врага за собой. И он пойдет, бледный, испуганный, но не в силах противиться этому зову. И исчезнет вместе с ней под землей… Навсегда…
Эльга испуганно открыла глаза: все это представилось ей так ясно, что она даже ощутила на себе холод земляных толщ.
Но нет, она не уйдет, пока не отомстит. Пока не будут наказаны те, кто совершил это зло.
– Что с тобой? – опасливо окликнула ее Соколина.
В глазах княгини отражалось нечто уж очень далекое… и страшное.
– Погоди… – прошептала Эльга и закрыла себе рот ладонями.
Мысль пронзила ее от затылка до копчика, будто ледяной стержень. Это был миг соприкосновения с Навью, такое она до того пережила лишь однажды – когда много лет назад Бура-баба гадала ей, сидя на полатях в своей избушке на рубеже между землей и небом, между мертвыми и живыми. И теперь
