– Ты чего, Джон? Не узнал? Это же я, Майкл. Миша Ершов, – сталкер устало провел рукой по лицу, только сейчас заметив, что весь перемазан в земле: и лицо, и одежда, которая почему-то висела лохмотьями.
«Видок у меня еще тот. Понятно, почему он так испугался, словно увидел привидение. Нужно скорее домой».
– Пока, Джон, – Михаил торопливо шмыгнул в подъезд…
…Я торопливо шмыгнул в подъезд мимо напуганного дворника и… проснулся. Сел на кровати, помотал головой, в первый момент не понимая, кто я и где нахожусь. Старые пружины жалобно скрипнули. В окошко ударил ветер, бросая пригоршню опавшей листвы. Уже октябрь. За периметром давным-давно наступила осень, а тут, в Зоне, продолжалось нескончаемое унылое лето.
Я встал, запалил керосиновую лампу и поставил кипятить чайник на плитку, которая работала на газу. Баллон с газом притащил мне Сало три дня назад. Он опустел наполовину, но скоро Толя придет опять. Брат Александры навещает меня каждую неделю. Приносит газ, воду, еду, чистую одежду, газеты, журналы. Подолгу молчит, глядя в сторону. Иногда рассказывает новости.
По его словам, взломанная мною красно-зеленая аномалия так и не проснулась, может даже исчезла совсем. Проход к «рогу изобилия» свободен, если не считать «мясорубки» в воротах завода. И хабар в сундуке теперь появляется не раз в полгода, а чаще. Чибисов устраивает походы на БЭМЗ чуть ли не каждый месяц – уже дважды ходили и возвращались отнюдь не с пустыми руками. Возглавляет эти вылазки Чвиль. Марат вообще стал правой рукой Хазара.
А Ястреб начал пить по-черному. И драться по поводу и без. Того и гляди на пулю нарвется. Или на нож. Короче, скис парень. Сломался.
…Посидев со мной часа два, Сало обычно уходит – домой. За периметр. Я никогда не гляжу ему вслед. Зачем? Чтобы вновь разбередить рану? Еще раз осознать, что нормальная жизнь окончена для меня навсегда?
В отличие от него мне за периметр хода нет. Зона не выпускает меня. Я ее пленник, приговоренный к пожизненному сроку. После той аномалии на БЭМЗ что-то изменилось во мне. Наверное, я перестал быть человеком. Недаром возле моей головы по-прежнему вьется все тот же красный рой – будто мелкие бестелесные мушки или капельки крови. Поначалу я ловил их, прихлопывал, как комаров. На ладони после этого и впрямь оставались крохотные бусинки крови. Но мушек не становилось меньше. Теперь я привык и уже не замечаю их.
Вот уже два месяца с небольшим я живу в Зоне – в одиночестве в старом заброшенном доме. Каждое утро делаю зарядку, завтракаю, потом прибираюсь в своем жилище, пытаюсь привести в порядок сад, пропалываю сорняки. Днем ухожу на поиски хабара. Иногда такие походы растягиваются на несколько суток. Частенько я наведываюсь в Коровник, болтаю с эхом. Оно отвечает, но, как правило, невпопад. Безмозглая аномалия, что с нее взять.
А сталкеров я сторонюсь – они боятся меня, бледнеют, кто-то начинает креститься, некоторые пытаются стрелять. Когда в первый раз случилось такое, пуля меня не зацепила только чудом – я еле ноги унес. С тех пор избегаю людей.
Зато в Зоне мне стало легко. Я вижу аномалии издалека и могу предсказать, где лежит хабар в радиусе до километра. Собираю ценные вещицы, приношу домой, складываю, сортирую, готовлю к приходу Толика.
И все время жду Чего? Я и сам не знаю ответ.
…Мой завтрак уже подходил к концу, когда снаружи трижды свистнули. Пауза, а потом еще два раза.
Странно! Обычно так извещает о своем приходе Сало, но до встречи с ним еще пара дней. Ладно, посмотрим, кто там.
Выхожу во двор без страха. А кого мне тут бояться? Дом окружен аномалиями на триста метров, словно минными полями. И я один знаю безопасный проход.
– Игорь, это я, – кричит Толик и машет мне рукой. – Проведи нас к себе.
– Вас?
Рядом с ним и впрямь еще один человек. Сначала я не могу разглядеть, а потом… У меня едва не останавливается сердце.
Ким!
Это снова он. Сало приводил его два месяца назад. И месяц. Но я отказался разговаривать с ним. Вот и сейчас поворачиваюсь спиной, собираясь вернуться в дом.
– На этот раз ты поговоришь со мной, Игорь! – Олег идет прямо на «комариную плешь», не замечая ее. Прет вперед, как долбаный упрямый танк.
– Стой, Ким! Еще шаг – и ты труп.
– Плевать! Ты выйдешь! А если нет, я сам войду в этот твой чертов дом или сдохну! – орет он и снова идет вперед.
– Да стой же ты! Я выйду. Но это ничего не изменит.
И вот мы стоим друг перед другом.
