и голова остались, а вместо туловища теперь была та самая паутина. Ее нити затвердели, обрели прочность металлических штырей. Два нижних заканчивались срезанными по колено ногами Кегли. На боковых висели кисти рук, а верхний держал на себе голову. Куда делось туловище и почему округа не залита кровью, лично для меня так и осталось загадкой.
Но самым страшным оказалось не это. Чудовищнее всего выглядело лицо мертвеца: рот перекошен в сатанинской усмешке, один глаз открыт, а веко второго, наоборот, опущено, словно Кегля подмигивает нам.
Я почувствовал, как волосы у меня встают дыбом. Причем не только на голове, а абсолютно везде, включая пах, ноги, грудь и подмышки.
Люди сперва онемели от ужаса, а потом кто-то тоненько завыл на одной ноте. От этого звука у меня сразу заломило зубы.
Панда встряхнулся всем телом, присосался к моей фляге, шумно выхлебывая спирт, затем протянул баклагу мне:
– Хлебни.
– Не надо, – отказался я. Насколько бы страшно, больно или туго ни приходилось, я никогда не пью в Зоне. Это один из немногих принципов, которые не нарушаю ни при каких обстоятельствах.
– Ну как знаешь, – Панда обернулся и прикрикнул на кого-то: – Пасть закрой!
Вой прекратился. Зато раздался мат. Это выражал накопившиеся эмоции Кирилл. Ему вторил кто-то из отмычек. Первый шок прошел, и люди принялись обсуждать произошедшее.
– Что за хрень? – заикаясь на каждом слове, спросил длинноволосый Рубик. Он явно благодарил судьбу, что так вовремя сменился, а то запросто мог оказаться на месте Кегли.
– Паутина вроде. Кажется, из развалин прилетела, – я кивнул на недострой.
– Нет, – категорически отверг мое предположение Кирилл. – Она из травы поднялась. Кегля на нее наступил, что ли. Вот она на него и набросилась.
Панда полностью взял себя в руки и оглядел своё перепуганное насмерть воинство.
– Так, пацаны. Что случилось, то случилось. Надо двигаться дальше. Кто-то должен идти первым.
Отмычки хмурились, мрачновато посматривали исподлобья. Не знаю, как Антон, а я отчетливо понимал, что добровольно первым никто не пойдет. Интересно, как Панда и этот второй Кирилл станут выкручиваться? Они явно ходят уже не первый раз, и наверняка у них имеется схема поведения на такой случай.
Я не ошибся.
– За повышенный риск смельчак получит вот это, – Панда помахал в воздухе пакетиком с «экзо».
Теперь глаза отмычек были прикованы к его руке. Но все равно никто не торопился выходить вперёд. Ситуация, кажется, выходила из-под контроля. Второй браток, Кирилл, положил ладонь на кобуру пистолета. Если желающих не найдется, их погонят силой. Сложность только в том, что страх зачастую сильнее пистолета. Многие предпочтут получить пулю, чем остаться стоять вечной безобразной скульптурой, как Кегля.
Панда прекрасно понимал это. Он был хоть и пьяница, а далеко не дурак. Поэтому его и ставили в обозе главным.
Он сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию между собой и нариками, и высоко поднял руку с зажатым пакетиком:
– Смотрите! Я хочу, чтобы все вы внимательно посмотрели сюда. Вы знаете, что за периметром каждый из вас получит по чеку. Но тот, кто сейчас пойдет первым, ширнется прямо здесь. А потом он получит не только свою долю, но и тех, кто не дошёл. – Панда вытащил из кармана второй пакетик. – Он получит за Кеглю. И за Малыша. – В руке братка появился еще пакетик. – Всего четыре дозы и возможность словить кайф немедленно. Короче, думайте!
Внутри черепушек каждого из отмычек сейчас шла утомительная внутренняя борьба. С одной стороны, можно накачаться прямо сейчас. А если выживешь, то дадут ещё несколько заветных пакетиков. В то же время, если история гибели некоего Малыша могла уже выветриться из памяти, то страшная скульптура Кегли маячила перед глазами. Поэтому в душе у нариков шла жестокая война хотелки и остатков разума.
Они, естественно, были испуганы до последней степени, но для наркомана есть нечто более страшное, чем рыжая паутина или любая другая аномалия Зоны, – ломка.
Вперёд шагнули сразу двое. Оба явно уже были на грани и хотели скорее ширнуться.
– Цыба, – выбрал одного из них Панда.
– А почему он? – завопил отвергнутый и попытался завоевать право пойти на смерть кулаками. Он вознамерился заехать конкуренту кулаком в челюсть, но Панда подавил бунт в зародыше – отбросил бузотера в сторону и пригрозил:
– Кости переломаю.
Здоровый бугай Панда мог выполнить обещанное запросто, поэтому нарик съежился и затих.
Счастливчик-смертник Цыба получил свою дозу. Ее рассчитывали очень точно – чтобы нарик словил кайф и взбодрился, но не вырубился и не заглючил раньше времени. Отмычка должен оставаться вменяемым, если это слово вообще применимо к любителям дурмана.
Цыба оказался удачлив не меньше Рубика – дальнейший путь обошелся без приключений.
