– Я верну обратно, – отозвался Хонгр, рассматривая металлический кружочек.
Монета была из алюминия, с китайскими иероглифами. Дата на ней не радовала новизной: 2151 год. Седая древность… Хонгр не удивился бы, если бы узнал, что монета – сувенирная, выпущенная специально для ритуальных целей. Уже в его время пользовались преимущественно электронными деньгами, хотя на черном рынке еще ходили банковские купюры, монеты из драгоценных металлов и слитки, а также талоны на продовольствие и горючее, банки с тушенкой и пакеты с рисом и обезвоженной картошкой, патроны и серебряные ложки… Но это уже в разгар военных действий в Тибете, когда мировая экономика рушилась, продовольствия и патронов не хватало, а люди потеряли и ценности, и ориентиры.
Вспомнив про обычай предков жертвовать что-то духам горы, Хонгр решил, что из несомненно ценных для него вещей может оставить здесь только гранату. Но вряд ли стоило показывать ее Лилии, и слишком опасно оставлять такое мощное оружие там, где его могут найти дети. Да и что самому делать без гранаты?
Лилия подошла к дереву, прикоснулась к стволу, о чем-то задумалась. Вид у нее был опечаленный, и сама она напоминала поникшее деревце. Не задумываясь над тем, понравится это девушке или обидит ее, Хонгр подошел к ней сзади и обнял. Не очень крепко, по-дружески.
Сначала Лилия словно бы и не заметила прикосновения Хонгра, потом погладила его по руке и спокойно сказала:
– Пусти.
– Почему?
– Потому что мы еще слишком мало знакомы.
– И только? – улыбнулся Хонгр.
– Разве этого мало?
– Нет, что ты! Меня радует, что тебя останавливает только это.
Плоская коробочка коммуникатора Лилии настойчиво завибрировала, зашептала что-то странным речитативом. Девушка раздосадованно посмотрела на нее и хотела нажать на сенсор отбоя, когда коммуникатор ожил и заговорил человеческим голосом, причем на русском языке:
– Привет, солнышко. Я уже тебя вижу. Подлетаю, сейчас заберу тебя в столицу. Есть срочное дело.
Хонгр удивленно взглянул на девушку:
– Отец?
– Жених, – ответила она.
– Вот как… И что, полетишь с ним?
– Пока да.
– А потом?
– Потом будет видно.
Вдали, под горой, показалась жужжащая оранжевая точка вертолета. Она быстро приближалась.
– Ничего, что я здесь? – спросил Хонгр.
– А что можно изменить? – усмехнулась Лилия.
– Ну, я мог бы отойти в сторонку, или меня все равно увидели бы?
– Ты боишься?
Настал черед усмехнуться Хонгру:
– Боюсь? Я уже лет двести как ничего не боюсь. Просто не хочу, чтобы у тебя возникли неприятности.
– Из-за чего?
– Ну да, я же просто дикий пастух, – неожиданно для себя самого обиделся Хонгр.
– Какие глупости, – с интересом взглянув на молодого человека, протянула Лилия. – В древние времена, похоже, мыслили не так, как сейчас.
– Ничего, я быстро войду в курс дела, – пообещал Хонгр. – А твой жених кто – бизнесмен, бандит или просто богатенький папенькин сынок?
– Пожалуй, бизнесмен, – ответила Лилия. – Программист, даже хакер. Видел, как нас нашел? А ведь я пыталась спрятаться. Но с подаренным им коммуникатором не слишком-то вышло. Я сглупила.
– С каждым бывает.
– Александр – он разный. Я вас сейчас познакомлю.
– Ага, – кивнул Хонгр. – Он русский?
– Отчасти.
Вертолет поднялся выше горы, чтобы выбрать место для посадки, и сел в каких-то десяти метрах от священного дерева. Ветви на нем затрепетали, ленты затрещали на мощном ветру. Несколько ветхих лоскутов оборвались и унеслись прочь.
Вот и повод подраться – оскорбление священного места… Хотя сам Хонгр не придерживался определенных религиозных доктрин, ему никогда не нравилось, когда оскорбляли чувства верующих. Помнится, он даже делал выволочку каким-то парням за то, что они неподобающим образом вели себя
