задачи… Программа, насколько я знаю, стоила больших денег и потребовала разработки мощнейшего искусственного интеллекта, сравнимого с интеллектами «Авалона». Лицейский лектор может порекомендовать книги для чтения, интересные познавательные и художественные фильмы. Он эрудирован, понимает вопросы с полуслова. Когда меня восстановили, я беседовал с ним целыми днями.
– Программа многоканальная? – спросил я.
– То есть может ли кто-то разговаривать с лектором одновременно с тобой? Можем ли мы пойти туда вместе?
– Ну да.
На самом деле я имел в виду вовсе не это. Хотел спросить, не бывает ли к мудрецу очереди. Но и сам сообразил, что для искусственного интеллекта нет разницы, отвечать одному человеку или сразу тысяче, а то и миллиону. Лишь бы быстродействия хватало.
– Полагаю, можно зайти туда и с кем-то, – сказал Кирилл. – Почему нет? Я не пробовал. Но основная идея «Лицея» – виртуальное воплощение «беседы двух мудрецов» Платона. Вопрос – ответ, вопрос – ответ. Хотя лицейский лектор читает многие лекции в виртуальных университетах современным студентам.
– Ясно. Прямо сейчас и подключусь к вирту, найду эту программу. Спасибо.
– Ты не знаешь, как дела у отца? Приняли его на рыбную фабрику? – спросил внук.
– Не хотел его беспокоить в ответственный момент.
– Понятно. Ты уже успел с кем-нибудь познакомиться?
– В общем-то, да. А почему ты спрашиваешь? Как догадался?
– Здесь все происходит очень быстро. И часто бывает весьма приятно. Но все равно, будь осторожен.
– Сам-то ты осторожен?
– Конечно, – хитро улыбнулся Кирилл. Так же маленький хулиган улыбался и в три года. – И не думай, что, если ты мой дед, можешь читать мне нотации. А доверять здесь можно только родственникам и старым друзьям, да и то не всем. Общество сильно изменилось. Хотя жить, прямо скажем, можно. Ну, до встречи.
– Пока.
Спешить было некуда. Я сообщил об этом электронному диспетчеру, напомнил, что по прибытии на место меня нужно вывести из вирта, и присоединил разъемы на запястье к блоку скоростного подключения в мобиле. Спустя секунду я уже провалился в чуткий полусон на грани яви.
Над узкими улочками Риги ползли низкие хмурые тучи. Дождь не шел, но погода стояла неуютная и сырая. Редкие прохожие озирались по сторонам, скользя взглядом по вычурной лепке на домах, задирая голову, чтобы разглядеть высокие шпили соборов.
Буквально в ста мерах от гостиницы Диме и Ольге встретилось факельное шествие. Десяток людей в грубых грязно-серых рясах, с капюшонами на головах брели куда-то, топая по мостовой деревянными башмаками.
– Что за клоуны? – изумился Соловей.
– Какая-то реконструкция, – объяснила Оля. – Любители старины или актеры. Здесь же заповедник.
– Заповедник?
– Ну да. Историко-архитектурный. Ты думаешь, сейчас строят такие дома, как вокруг нас?
– Не думаю. Да и раньше строили по-другому. Ну то есть когда я жил и работал. Пел, в общем… А сейчас, наверное, везде небоскребы?
– Небоскребов много, и все они разные. Хотя многие районы сохранились такими, какими были. Интересно ведь, как раньше жили люди.
– И клипы снимать удобно, – хмыкнул Соловей.
– Ретроклипы, – уточнила Оля.
– Романтику.
– Да, романтику. Но, сам понимаешь, с декорациями сейчас проблем не возникает – все легко смоделировать на компьютере.
Соловей на некоторое время задумался, потом спросил:
– Зачем тогда твой продюсер полетел в Рио-де-Жанейро?
– Там мулатки.
– Точняк. Я сразу как-то не врубился. А не проще вызвать мулаток в Москву?
– Вообще-то продюсер из Токио, – заявила Оля.
– Реально? Круто. А я ему зачем?
– У них мода на русскую культуру.
– Ништяк… Так он японец?
– Практически.
– Русские корни или как?
