Жить с чужим мужем, невенчаной… фу!
Лидия покривилась.
Возможно, девочка была бы чуть иной, но воспитание не оставило ей шанса. Ребенка воспитывали в основном пасторы, строгие гувернантки и няньки. Замоченные розги, которыми король не брезговал сечь своих отпрысков за малейшие промахи, не оставались без дела.
Лидия рано поняла, что надо сделать, чтобы избежать побоев. Для начала – вести себя примерно. И быть верующей. Увы, тут она не заметила, как количество перешло в качество. Ведь если человека называть бараном, он и заблеет… А еще – отлично разбираться в том, что интересует отца. А именно, в финансах. И в этом Лидия также преуспела.
Что же в итоге?
В итоге незаурядный ум (было в кого) сочетался с вполне заурядным фанатизмом. Внешность Лидию не интересовала вовсе, зато весьма интересовала душа. Причем не как повод присмотреться к человеку, а как повод осудить его за те или иные поступки, не соответствующие книге Альдоная. Вдобавок к этому Лидия отлично понимала, что дурна собой, и открыто бравировала этим. Да, я страшненькая. Но у меня замечательная душа, а чем можете похвастаться вы?!
В своем ослеплении она не понимала, что в человеке все должно быть гармонично, и постепенно превращалась в законченную религиозную феминистку. Как бы печально это ни звучало.
Остановить ее было некому.
Отца устраивало то, что дочь – отличный финансист. Непостижимым путем Лидия видела, на чем можно сделать деньги, и делала их. Матери было безразлично все вокруг. Королева давно уже стала тенью своего супруга и даже жила по привычке.
Братья же… Они страдали типично братским недостатком – любовью к сестре. И готовы были оторвать голову любому, кто ее не оценит. А заодно и тому, кто оценит. Потому как принцесса по определению выше всех дворян. А из принцев Рик был единственным незанятым. И то…
Ревность, увы. Принцы терпеть не могли предполагаемого жениха сестренки. А Рик считал их откровенно неинтересными. Так что контакт не налаживался.
Саму Лидию Рик считал откровенно узколобой, и плевать ему было на все ее достижения. Какое это может иметь значение, если она страшная и не слушает его с должным почтением? И более того – считает себя умнее. Вот уж непростительный грех. Рик даже не верил, что кто-то мог польститься на эти мощи. Неужели найдется такой дурак?
Так что Рик считал минуты до отъезда.
Джес – тоже.
Аделаида Вельс, надо сказать, радовалась жизни, периодически отписывая шуту о действиях Рика. Принц явно не собирался жениться, так что Анелия была вне конкуренции. Беспокоило ее другое. Когда они отправятся на родину… Но Альтрес Лорт успокоил ее. Мол, не волнуйтесь, леди. Вы поедете в Уэльстер. Так что переживать не о чем. Мы о вас позаботимся.
На самом же деле шлюха не нужна была ему нигде. Ни в Ативерне, ни в Уэльстере. А с другой стороны, не бывает отбросов, бывают кадры. Можно выдать ее замуж за какого-нибудь шевалье или старика и использовать по назначению. И Альтрес уже даже приглядел одну кандидатуру. Вот как приедет, так и займемся.
А пока Аделаида, вместе с остальными фрейлинами старалась пребывать в обществе Лидии. И тихо ужасалась.
Это – не женщина. Это цифра в юбке. Причем юбка потрепанная, а цифра – фанатичная и безмозглая. Подсчет монет не заменит ни человеческого тепла, ни понимания, ни заботы… Впрочем, Рик это тоже видел. Аделаида, несмотря на шлюховатость, была неглупа. Тем самым житейским практичным и приземленным умом, который дарует не крылья, а ножки и присоски. А уж всползти куда-либо, пользуясь ими, – дело житейское.
И этим умом она видела, что Лидия, если вытряхнуть из нее всю шелуху религиозного фанатизма, скупости да и многого другого, будет неплохой женой. Только вот увы.
Никому и никогда не удавалось переделать человека старше трехлетнего возраста. Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек лавки. А потом, когда он растет, это закрепляется.
Именно поэтому так глупы вопли «я его перевоспитаю». Ага, шесть раз.
Нельзя перевоспитать человека. Он может измениться сам. И то – внешне. Но стержень внутри останется тот же. И в экстремальных ситуациях вылезет наружу. Да так, что только держись…
Аделаида не верила в перевоспитание Лидии. И подозревала, что Гардвейг будет только рад сложившейся ситуации. А значит, будет доволен и его шут. Но на всякий случай… Надо бы посмотреть.
Принцесса – существо востребованное. Неужели не нашлось ни одного охотника? Вот если добыть компромат, и Альтрес оценит, и вообще – лучше приходить не с пустыми руками.
И Аделаида задумалась.
Любовник? Это не бесплотный дух. Это живой человек, который оставляет следы, на которого нужно время. И Аделаида принялась наблюдать.
