– Батюшка!
Возглас был пронизан такой искренней любовью, которую не сымитировал бы и самый лучший актер. И Лиля повисла у мужчины на шее.
Ивар, проводивший Брокленда в каюту, прикрыл за ним дверь и встал на страже.
Минут пять Лиля просто ревела в голос. Потом мужчина кое-как оторвал ее от себя и принялся вытирать ей лицо влажноватым платком.
– Ну что ты, маленькая моя, не плачь, все ведь хорошо.
Куда там. Слезы хлынули потоком. И прошло не меньше десяти минут, прежде чем Лиля смогла высморкаться и начать разговаривать.
Впрочем, оглядеть Августа из-под платка ей это не помешало. И прийти к выводу, что в юности папаша был тем еще сердцеедом. Он и сейчас был очень даже… ух!
Высокий, немного выше Лили, широкоплечий, с полностью седыми волосами и неожиданно черными бровями, с загорелым лицом человека, который много времени проводит на воздухе, и сильными руками…
М-да. Есть в кого красоткой быть. Даже без учета матери.
Теплая рука гладила Лилю по волосам. Она и не надеялась, что в этом мире найдется у нее родной человек. Но теперь…
Какой бы Август ни был, она отчетливо понимала, что не сможет отдать приказ о его устранении. И сама тоже не сможет. Хотя экстракт наперстянки здесь и не обнаружат.
– Батюшка…
– Ну-ка, убери тряпку, дай мне на тебя поглядеть.
Сильная рука приподняла Лилю за подбородок, и женщина скромно потупила глаза.
– А отощала вся! Одни глаза остались…
– Я ребенка потеряла, – неожиданно призналась Лиля.
– Знаю. – Август сверкнул по-молодому яркими глазами. – Дочка, если скажешь, я Иртону голову оторву!
– Стоит ли?
– Вот даже как? Любишь его?
Лиля замотала головой.
– Любила. Раньше. Потом… Ну, не важно. Что теперь уж жаловаться.
– Лилюшка…
– И не проси, батюшка. Не надо… Мерзко это. Я когда ребенка потеряла, во мне все перегорело.
– Я могу добиться у Эдоарда раздельного проживания для тебя и Иртона.
– Можешь. Но пока не надо.
– Почему?
Лиля вздохнула. Ну вот. А теперь – как в пропасть. Если это пройдет – остальное будет легче.
– Потому что как графиня Иртон я выгоднее для нашего дела. Поэтому сначала надо попробовать договориться по-хорошему. А уж потом, если не получится…
Август присвистнул. И как-то пристально посмотрел на дочь.
Лиля подняла голову и бестрепетно встретила этот взгляд. Она знала, что сейчас может увидеть. Молодую блондинку с длиннющей косой, полноватую, в белом и зеленом, с графским браслетом и кольцом на руке, красивую, хотя и несколько зареванную. А еще – ум и решительность. То, чего и в помине не было у прежней Лилиан.
– Вот даже как?
Лиля молча кивнула.
Остальное пусть сам себе додумает. Но Август молчал. Лиля тоже не стала ничего говорить. Незачем.
– А ты изменилась, дочь. Я не ожидал от тебя таких слов.
– Когда тебя перестают любить и защищать, умнеешь быстро. – Лиля смотрела прямо и спокойно. – Я изменилась, отец. Я многое пережила и, надеюсь, поумнела. Я по-прежнему твоя дочь и люблю тебя по-прежнему… Но я уже не такая маленькая.
Август смотрел удивленно. Лиля развела руками.
– Ты видел меня в последний раз почти два года назад. За это время я потеряла ребенка, меня пытались убить… я уже со счета сбилась, сколько раз. Я узнала, что у моего мужа есть любовница, а до меня ему дела нет… Было бы удивительно, останься я прежней. Даже не так, нет. Будь я прежней, ты бы сейчас за мою душу Альдонаю молился.
– Вот это верно.
– Так что… Отец, ты сможешь принять меня? Такой, какая я стала? Легко любить ребенка. Легко защищать беспомощную женщину. А вот такую
