Бездарь. Охота на бессмертного

– Скажи, когда ты в последний раз интересовался тем, что происходит в моей жизни, или спрашивал о моих мечтах?!

– Не далее как позавчера, мы беседовали о том, как ты зашиваешься на работе… – не выдержав несправедливости обвинений, напомнил я. – И планировали поездку в твой любимый Париж…

Само собой, она этого «не услышала» – сделала еще один шаг вперед, от чего ее грудь, знакомая до последней родинки, тяжело качнулась из стороны в сторону, а шрам от аппендицита матово блеснул, отразив свет включенного торшера.

– Ты живешь одной лишь службой, ты месяцами пропадаешь хрен знает где, ты невнимателен, черств, самодоволен…

– А Стасик дарит подарки…

– Дарит! – кивнула она. – К каждому шестому числу и просто так!

– О-о-о, у тебя теперь двенадцать дней рождения в году? А что дарит-то? Надеюсь, не открытки?

– Он – настоящий мужчина! – взвизгнула она. – И не считает денег, которые тратит на свою женщину!!!

– А я, в отличие от него, жалею бабки даже на цветы… – сняв с плечиков старенькую «песчанку» и швырнув ее на вторую сумку, в унисон ей буркнул я.

– Вот именно! – поддакнула Света и воинственно сжала кулачки.

– Значит, этот букет я нес не тебе, а этому брюхоногому уродцу… – согласился я, затолкал комбез в сумку и застыл. – Хм… Так, может, ему его подарить? Затолкать, скажем, в задницу? Придет в себя – порадуется!

– Олег, не смей!!! – взвыла она и, метнувшись к бездыханному телу любовника, закрыла его собой.

– Зря ты отказываешься… – усмехнулся я. – Что может быть более стильным, чем темно-красные розы на фоне пятен венозной крови?

– Лебедев, ты циничная, эгоистичная, жадная, невероятно жестокая и абсолютно беспринципная скотина!!!

– Я тебя тоже очень люблю… – кивнул я, впихнул в боковой карман куртки оперативную кобуру, подхватил с пола обе сумки и шагнул к двери: – Да, чуть не забыл: Стасику большой привет!

М-да. Разница в поведении была видна невооруженным глазом, поэтому я почесал подбородок и поинтересовался:

– Кстати, а почему вы сочли меня показушником?

Ольга покраснела еще гуще:

– На вас было навешано столько всякой хрени… Прям как на герое какого-нибудь второсортного голливудского боевика…

– Хрени на мне хватает и сейчас… – хмыкнул я.

– Теперь я знаю, что все это на самом деле нужно… – помрачнев, призналась она. – Просветили… Ребята и… Паоло…

– Спасибо за откровенность… – ничуть не кривя душой, сказал я. А потом вдруг понял, что шарахаться по лесу мне совершенно не хочется…

– Вы на меня больше не обижаетесь? – с надеждой и в голосе, и во взгляде спросила она.

– А за что обижаться-то? Девяносто девять человек из ста, оказавшись на вашем месте, подумали бы то же самое… Что настоящий мужчина, оказавшись в такой ситуации, просто обязан уступить шанс на спасение девушке…

– А вы… ну, то есть сотый?

– «Я, то есть сотый» вспомнил бы о том, что портал, который можно вызвать активацией маячка, ведет не на Землю, а на портальный камень гильдии Ан-Мар. И что перемещение туда – это лишь первый шаг домой…

Глава 12 Ольга Фролова

…Метров со ста пятидесяти – двухсот кораблик выглядел чистеньким, аккуратным и ухоженным. Как самый главный экспонат чьей-нибудь коллекции или любимая игрушка. Поэтому Ольга, на миг забыв о необходимости смотреть по сторонам, залюбовалась внушающей уважение пастью жуткого чудовища, закрепленного на носу суденышка, непривычными обводами его корпуса, частым «гребнем» весел, опущенных в воду, и замысловатой паутиной разного вида канатов, которые, если ей не изменяла память, называли словом «такелаж». Но когда течение поднесло их поближе и она почувствовала, чем пахнет все это великолепие, очарование красотой чуда местного кораблестроения мгновенно пропало: от «игрушки» несло дикой смесью застарелых запахов пота, гноя, крови и нечистот. Причем настолько сильно, что ей пришлось вытащить из кармана носовой платок, намочить его в реке и прижать к лицу.

Увы, толку от этого оказалось немного, так как с каждым мгновением смрад становился все насыщеннее и насыщеннее и в какой-то момент стал настолько сильным, что от него стало мутить.

Звуки, послышавшиеся с палубы парусника секунд через тридцать, тоже, как бы так помягче выразиться, не порадовали – по ощущениям Фроловой, добрая половина его команды либо стонала, либо хрипела, либо надрывно кашляла во сне.

Заглядывать в многочисленные отверстия для весел она, естественно, не стала. Наоборот, отвернулась от кораблика и с удвоенным энтузиазмом вгляделась в проплывающие мимо строения. Решив, что смотреть на череду однообразных причалов, уродских домов и вереницу убитых лодчонок, привязанных к вкопанным в землю столбикам, всяко приятнее, чем на измученные лица и изможденные тела рабов.