трясет, начал крыть себя последними словами.
– К кострищу? – справившись со своими страхами, хрипло спросила она.
Я пробормотал в ответ что-то невразумительное, подвел ее к слабо светящемуся зеленому пятну в цент ре поляны, подошвой ботинка сгреб в сторону прогоревшие угли и отошел в сторону…
…По стволу нашего дерева Фролова поднималась, как на эшафот, останавливаясь чуть ли не на каждой ветке и тяжело вздыхая. Добравшись до настила, первым делом оглядела окрестности в ночной бинокль, затем дождалась, пока я лягу, села вплотную ко мне и робко дотронулась до моей руки:
– Я понимаю, что ты до смерти устал, но… мне надо с тобой поговорить… Очень-очень надо! Понимаешь…
– Оль, я видел дырки в твоем спальнике и… все остальное… – решив не вдаваться в подробности, твердо сказал я. – Поэтому считаю, что ты все сделала правильно!
– А я так не считаю… – содрогнувшись всем телом, призналась она – По сути, Толян не успел… ничего такого… Просто…
– …сел рядом. Начал нести всякую чушь. И потянул вниз замок твоего спальника… – в унисон ей продолжил я.
Девушка отшатнулась:
– Откуда ты знаешь?!
– Толик очень торопился, поэтому повредил «молнию»… Да, по сути, в этом не было «ничего такого». Если не считать того, что ты – не его жена или любовница. И лезть к тебе в спальник ему, как бы так помягче выразиться, не положено!
– Но ведь он мог просто беспокоиться, правда? – с силой сжав мое предплечье, спросила она. – А амулет пытался снять только для того, чтобы дать мне шанс выжить?!
– Для того чтобы снять что-то с ШЕИ, расстегивать спальник ДО КОЛЕН совершенно не обязательно. Тем более так торопливо…
– Ну да… – кивнула она, изо всех сил зажмурилась и, видимо, вспомнив что-то очень неприятное, застучала зубами.
– Оль, может, перенесем этот разговор на завтра? – предложил я.
– Н-нет, мне надо выговориться… – выдохнула она. Потом немного подумала и поинтересовалась: – А у тебя есть ч-что-нибудь выпить? Т-только не снотворное!
Я дотянулся до рюкзака, вытащил из него фляжку с коньяком и отдал ей.
Девушка уговорила приблизительно треть, некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, а затем обхватила руками колени, положила на них подбородок и горько усмехнулась:
– Знаешь, а ведь я стреляла не в него, а в свое прошлое…
Глава 26
Ольга Фролова
– Не будет ли любезен многоуважаемый джинн снять руку с моей шеи? – в точности копируя интонации барона Мюнхаузена, спросил Вересаев, как только Ольга шевельнула ресницами.
– Э-э-э, дорогой, какой такой павлин-мавлин? Не видишь, мы кушаем! – автоматически ответила девушка, а через мгновение, сообразив, что лежит, не только обнимая Макса за шею, но и закинув ногу ему на живот, покраснела до корней волос.
– Душераздирающее зрелище… – голосом ослика Иа прокомментировал снайпер. – Кошмар!
«Кошмар…» – мысленно согласилась с ним Фролова. Так как вспомнила свою ночную исповедь и поняла, что, изрядно набравшись, вывернула душу практически наизнанку!
Почувствовав, что ей стало не до смеха, Вересаев заговорил голосом волка из мультфильма «Ну, погоди!»:
– Заяц, ты меня слышишь?!
– Слышу, слышу… – вздохнула девушка и торопливо убрала конечности с места преступления.
Парень отреагировал на сие несложное действо воплем летучей мыши из «Буратино»:
– Швобода! Швобода!
«Хочет повалять дурака?» – удивилась Фролова, потом вспомнила, что жить им осталось чуть больше трех дней, и… поддержала содержательную беседу подходящей цитатой:
– Ты на что, царская морда, намекаешь?!
Парень, явно обрадованный ее репликой, тут же «сокрушенно» вздохнул:
– Все мои подружки – пиявки да лягушки! А мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать…
– А че, есть куда… – демонстративно поглядев вниз, кровожадно сообщила Ольга и схватила парня за грудки: – Сам напросился!
– Нет – все! Конец! Прощай навек! Только смерть избавит меня от сердечных мук! – голосом попугая Кеши вскричал он и тут же продолжил: – Гуд-бай, май ла-а-в, гуд-ба-а-ай…
