Я пошевелилась. И тьма обрушилась на меня вместе с эхом моего собственного тяжелого дыхания.
Что-то хрустнуло у самого моего уха. Я попыталась подвинуться, но на моей руке и ноге лежала Люпе. В себя она не пришла, но, по крайней мере, дышала, пусть даже и неглубоко.
Теперь что-то треснуло подо мной. Я вытянула свободную руку, и меня передернуло от отвращения – пальцы коснулись грубой, вонючей шерсти. Эти звуки… этот треск… Ребра тибицена ломались под нашим общим весом.
С последним хрустом я выбралась из-под Люпе и поспешила отодвинуться подальше, но наткнулась на сырую каменную стену. В памяти всплыли последние перед падением мгновения: попытка Пабло спасти нас… падающая лапа тибицена… расплывающаяся по воде кровь…
Я закрыла глаза и, обращаясь в темноту, пробормотала:
– Сейчас досчитаю до десяти, и все снова будет хорошо. Один, два, три…
Но и на счет «десять» мир остался таким же сумрачным. Сумка давила снизу на спину. Я вытащила ее и, пошарив внутри, нашла обломок папиной палки. Свет рассеял тьму и пробудил Люпе, которая застонала и осторожно села.
– Ты цела?
Она открыла рот, но ответить не успела – по подбородку потекла кровь.
– Ты поранилась! – ахнула я.
– 'се хоросо, 'россо ызык 'рикуси'а, – прошепелявила Люпе и продемонстрировала пострадавший орган.
Ранка оказалась неглубокая. Я дала ей глоток воды. Она прополоскала рот и сплюнула розовое.
– Что случилось?
– Мы упали, – я показала на пролом в стене, по меньшей мере метрах в пяти над нами, из которого все еще сыпалась пыль.
– Мы столько пролетели? И ничего не сломали?
Я покачала головой.
– Можешь поблагодарить нашего друга.
Люпе последовала за моим взглядом, взвизгнула и отползла от неподвижного чудовища, с морды которого капала густая, как смола, кровь.
– Фу! Оно… оно… мертвое?
Если оно и пережило свое падение, то после нашего определенно испустило дух. Люпе, у которой желания приблизиться к мерзкой твари было не больше моего, облегченно выдохнула. Я снова посмотрела на пролом, из которого мы вывалились. Он был едва виден.
Люпе вытянула шею.
– Думаешь, туда можно забраться?
Я провела ладонью по стене – камень был сырой и скользкий и крошился под пальцами.
– Попробовать стоит.
Ухватиться за что-то или опереться было невозможно, поэтому я опустошила сумку, забралась Люпе на плечи и бросила сумку вверх с таким расчетом, что она зацепится за выступ. Ничего не получилось. Мы собрали в кучку камни от обрушившейся стены, и теперь уже Люпе встала мне на плечи и попробовала дотянуться до края, но задача, даже если не принимать во внимание мои трясущиеся колени, осталась нерешенной. Несколько раз мы звали Пабло, но никто не ответил. Я старалась не думать о том, что это могло значить, но знала, что он пришел бы, если бы смог.
Люпе опустилась на землю и закрыла лицо руками, издавая звуки, которые я вначале приняла за смех и которые оказались приглушенными всхлипами. При этом она еще и шмыгала носом.
Я соскользнула с камня и села на сырую землю рядом с ней. Сложила обратно бывшие в сумке вещи. Поглядывая на плотное, темное пятно впереди, я снова и снова приходила к выводу, что это туннель. А если так, то нельзя было не принять во внимание, как мы к нему попали.
