— А мне много места не надо, все равно редко здесь бываю. — Паша развалился на диванчике. — Давай падай и рассказывай, что тебя вырвало из объятий двух красоток!
— Подарок тебе привез. — Я достал из кармана печатку и вложил ему в руку. Паша повертел, рассматривая.
— Тонкая работа… Что за камни? — Он поскреб ногтем один из четырех красных камней.
— Здесь таких нет, — отмахнулся я. — Да и не помню.
Паша надел печатку, сжал кулак.
— Непростая?
— Непростая, — подтвердил, улыбнувшись. — В трудный момент выручит.
— Как действует?
— Гуманно.
— И больше ничего не скажешь? — вопросительно взглянул мне в глаза Паша.
— Просто не нужно. Надейся на себя. Это последний шанс.
Я успел как раз вовремя. Только заскочил домой, сполоснул голову, и у ворот раздался сигнал автомобиля. Мы с девчонками едва спустились во двор, как ворота открылись — новый сторож, сын Дарьи, уже вышел на работу. Кстати, я его и не видел, надо будет хоть поговорить…
Желтое такси подъехало прямо к дому, остановилось напротив нас. Девчонки дернулись было подбежать к машине, но я по-хозяйски обнял их за талии и удержал. Смотрелись мы здорово, сестры в ослепительно-белых платьях по колено (пришлось восстановить оба платья, иначе отличались бы по цвету), я весь в черном — костюм, рубашка без галстука.
Как только родители вышли из машины и направились к нам, отпустил близняшек. Они чмокнули папу и маму в щеки и вновь заняли свои места справа и слева от меня. Теперь моя очередь.
— Здравствуйте, как вы уже знаете, меня зовут Владимир. — Я пожал руку отцу.
— Александр Витальевич, — сухо представился он. — Оригинальный у вас дом…
— Олеся, — назвалась мама. Красивая женщина. И выглядит теперь ненамного старше своих дочерей. Она с интересом заглянула мне в глаза и, не обращая внимания на изумление мужа и дочерей, взяла меня за руку. Обняла и шепнула на ухо: — Спасибо!
— И я рад вас видеть, Олеся. Теперь я знаю, как будут выглядеть Катя и Вика, когда станут чуть постарше. И это меня радует.
Олеся засмеялась, оглянулась на дочерей:
— Ну, показывайте дом, девочки!
После пятнадцатиминутного осмотра дома мы наконец сели за стол, я налил женщинам вино, спросил у Александра, что он будет пить. Тот осмотрел мой бар, немного подумал и выбрал коньяк. Ну и ладно, будем пить коньяк.
Первая часть обеда прошла напряженно, несмотря на усилия женщин разговорить Александра. Он больше молчал, односложно отвечал на вопросы и все время кидал на меня неприязненные взгляды. Понять его могу, наверное… Но с этим нужно что-то делать. Я шепнул Кате, чтобы она забрала сестру и мать.
— Мам, пойдем, мы тебе пруд покажем! — встала Катя и потянула Вику за руку.
Олеся, которая заметила наши перешептывания, одобрительно мне кивнула, дескать, поболтайте, мужики.
— Пойдемте, дочки.
Я налил нам по рюмке, мы, не чокаясь, выпили.
— Так чем же я вам так не нравлюсь, Александр Витальевич? — задал вопрос.
— Хватит того, что ты нравишься моим дочерям, — буркнул он.
— А все-таки? — настаивал я. — Давайте уж поговорим и до конца выясним наши отношения.
— Я хотел, чтобы у моих дочерей были хорошие любящие мужья, — наконец выдал он.
— Ваше желание исполнилось! — улыбнулся я. — У каждой вашей дочери есть хороший и любящий муж.
— Но один! — встрепенулся Александр. — Ты один!
— И что? — удивился я.
— Это неправильно! — чуть повысил он голос. — Ты не сможешь быть им обеим настоящим мужем, законным! Даже если одна из них выйдет за тебя замуж, то вторая будет жить при вас любовницей!
— Это все, что вас волнует? — спокойно спросил я. Разлил коньяк.
— Это — больше всего. То, что мои девочки влюбились в одного человека, я понять могу. Так было с детства. Но принять то, что у одной из них не будет мужа, — не могу. — Он опустил голову, провел рукой по едва отросшим волосам. — Как я родным и знакомым скажу, что мои дочки живут с одним мужчиной??? И почему Олеся это все нормально воспринимает?
