— Я думаю, нет, — ответил твердо, уверенно.
— Почему же тогда на колдунов объявляли охоту в Средние века? — подключился Алексий.
— Точно мы никогда этого не узнаем, могу только предположить, что колдуны — это маги, которые делали зло, пользуясь своими способностями. Потому это слово и несет негативный оттенок. Вот и гребли всех под одну гребенку. Судя по всему, тогда и вывели под корень почти всех магов.
— А вы верите в Бога, Владимир? — внезапно спросил батюшка.
— Как вам сказать… — задумался я. — Скорее да, чем нет. Я вижу, что здесь, да и в любом храме, есть божественная энергия, в которую преобразуется вера людская.
— Что за божественная энергия? — подался вперед Алексий, чуть не опрокинув стакан.
— Ну, есть два типа маны — обычная, растворенная в пространстве, и божественная, которая образуется в храмах. Первой пользуются маги, второй — священники.
— Ты хочешь сказать, что священники могут колдовать? — напрягся Рустам, схватился за столешницу руками.
— Да при чем тут колдовство? — удивился я. — Думал, вас обучают в ваших… семинариях. Молитва, допустим, о здравии — действует на человека как оздоровляющее заклинание мага, и даже сильнее. Божественная энергия не способна разрушать, тут все только во благо.
— Расскажи об этом подробнее, пожалуйста. — У Алексия загорелись глаза. — Все священники могут управлять божественной энергией?
— Я не силен в этой дисциплине. Знаю только со слов… одного знакомого… — замялся я. — Истинно верующие — точно все могут.
— Почему же тогда так мало чудесных исцелений? — спросил мулла. — Нас же много, большая часть!
— Алексий, благословите меня. Проверю, — попросил я, и он сосредоточенно выполнил мою просьбу.
— Ну что могу сказать. Благословение ваше получил… Но оно кратковременное, думаю, и часа на мне не продержится.
— А сколько должно? — поинтересовался батюшка.
— Стандартное благословение держится сутки, — сказал лишнее и прикусил язык. Но поздно.
— И кем же они стандартизированы? — Рустам впился в меня взглядом.
— Я бы не хотел пока об этом говорить, — ответил твердо. — А кратковременность действия связана с малой концентрацией энергии, ее ничто в этой церкви не удерживает.
— А что должно? — зацепился Алексий.
— Краеугольный камень, он должен находиться в геометрическом центре храма, примерно в метре под землей.
— Что это за камень? — жадно смотрел на меня Алексий.
— Точно не знаю, но теоретически это любой природный камень кубической формы — основа любого храма.
— Если я… закопаю такой камень… — медленно начал говорить православный священник, размышляя о чем-то.
— То, думаю, через месяц вы сможете помогать не только словом, но и делом, — закончил за него. — Лечить не только души людские, но и их бренные оболочки — Словом Божьим и гораздо… эффективнее.
— А в мечети? — Рустам уставился в пол.
— Разницы нет. Храм есть храм, божественная энергия одинакова.
— Мне… Нам… Надо это обдумать. — Рустам посмотрел в глаза другу.
— Думайте. А я пойду, пожалуй. — И тут у меня зазвонил телефон. — Извините, — сказал я священнослужителям и ответил на вызов. — Да, Паш…
Я выслушал Пашу молча, чувствуя, как опять наливаюсь злобой.
— Владимир, у вас что-то случилось? — уловил смену моего настроения Алексий.
— Случилось. И не только у меня. Мой артефакт в парке какой-то… нехороший человек хочет выкопать. Огородили забором, пригнали экскаватор… — медленно и внешне спокойно произнес я, хотя в душе бушевала ярость. — Пойду спрошу… Уговорю оставить его на месте.
— Я тебя сам отвезу, — отодвинул пиалу Рустам. — Я на машине и мне тоже хочется посмотреть на того, кто это затеял.
— Я с вами! — Алексий поднялся со стула. — А то натворите без меня дел!
— Зонты не взяли… Вымокнем насквозь. — Рустам вышел из-за руля старенькой «тойоты» под льющийся дождь.
— Не вымокнем. — Я очистил небо над парком, и солнце засияло, отражаясь в лужах.
— Символично получится… Прости меня, Господи. — Алексий взглянул в небо и перекрестился. — Вы, Владимир, не вмешивайтесь, надеюсь, с Божьей помощью сами справимся.
— Не уверен. — Рустам покачал головой, глядя вперед. — Так просто технику в парк не пустят, значит, все документально оформлено.
Я пожал плечами и пристроился за священнослужителями. Ярость и злость прошли, оставив после себя в душе ледяное спокойствие. Около артефакта стояла техника — автокран и экскаватор… А между ними — молчаливая толпа, не дававшая приступить к работе. Даже примерно не могу сказать, какое
