дороги на запад. По самой дороге нескончаемым потоком шли беженцы. С наступлением темноты стервятники перестали бомбить дороги. Лишь в вышине продолжали гудеть бомбовозы. Эти и ночью будут бомбить. По площадям.
Кадет доложил своё местоположение. Далеко он убежал! Врага пока не встретил.
Мы двигались вдоль дороги. Мои ремонтники осматривали с пристрастием каждый остов разбитой машины. Что-то откручивали, отрезали автогеном. А битой техники в кюветах было много. Мои боевые возможности возросли на два дивизионных Ф-22 без снарядов, брошенных расчётами после потери от авиации врага тягачей. Снаряды не проблема, у ЗиС-3 те же. На одном орудии не было замка и прицела, их нашли в ближайших кустах, а второе было полностью боеготовым. Когда мы уже подцепили пушки к «Кирасирам», подбежала группа бойцов. Это были их орудия. Они прятались в посадке. Орудия отдавать я отказался, часть пушкарей поехала с нами. Ещё нашли корпусное орудие. Трактор, что его тянул, также был разбит, но расчёт лежал рядом с орудием в рядок, накрытый шинелями. Два бойца углубляли воронку от бомбы. Ну, такое орудие мне по чину не положено. Оставил один «Кирасир» с людьми помочь с захоронением и приказом оттащить орудие за Дон. Там найдутся на него хозяева. Кто-то из ребят уже нанёс на ствол орудия трафарет единорога, рассчитывая, что орудие наше. Да и пусть красуется!
Кадет доложил, что вступил в огневой контакт с передовыми подразделениями противника. Результат боя: «поплясали, попели, разошлись». У Кадета без потерь («мои все трезвые»). Уничтожено несколько грузовиков, мотоциклов, захвачены в плен два немца («два гостя решили остаться») и много оружия. Поле боя осталось за Кадетом («стол мой»). Приказал отойти и ждать гостей. Ночью они не сунутся, а вот утром – пожалуют. С бронетехникой и самолётами.
Добрались до Кадета. Место неудачное. Посёлок или деревня, коих в изобилии было здесь, оседлал дорогу. Многие беженцы остановились в нём, но в село вошла разведка фашистов на мотоциклах, бронетранспортёрах и грузовиках. Занялись грабежом и насилием. За этим занятием и были застигнуты разведчиками и казаками Кадета. Порубили всех в хлам. Ушли только два бэтээра немцев, в силу неуязвимости для стрелкового оружия. Остальных пожгли на отходе. Гражданским приказал уходить на восток, бойцам – окапываться на западной окраине посёлка. А когда доложил в штаб обстановку, такой же и приказ получил. Ох, поспешил я с докладом!
Место мне не нравилось. Восточнее посёлка, оказавшегося на возвышенности, местность изгибалась чашей вниз и была вся распахана полями. Так же, в принципе, и западнее. То есть бой дать можно, а вот отходить придётся по открытому месту, под огневым и авиационным воздействием противника. Хотя посёлок большой, весь покрыт садами. Справа и слева к садам примыкала «зелёнка» леса. Обойти нас будет сложно. Если бы был день, ни секунды бы не сомневался – дал бой прущему в лоб врагу и потемну бы отошёл. Но до темноты нас с грязью успеют перемешать.
«Сталкер» с «Егерями» выдвинулись вперёд, минируя полосы вдоль дороги. Саму дорогу не минировали. Пехота окапывалась. Орудия Ф-22 поставили на прямую наводку с сектором стрельбы вдоль дороги и замаскировали. БРЭМ, а потом и «Сталкер» с их бульдозерами откопали каждому «Единорогу» по несколько огневых в садах, на флангах посёлка. Только потом зарыли БМП, замаскировав их под пиломатериалом и соломой.
Когда взошло солнце, заканчивали маскировку. Выдвинул вперёд конный дозор, сам на «газике» выехал на запад – оценить меры маскировки. И нашёл их приемлемыми. Сверху бы глянуть, но я не птица.
Разрешил закончившим обустройство позиций вздремнуть.
Кадет доложил по пленным. Когда он сказал, что это какая-то дивизия сорок какого-то корпуса 4-й танковой армии, мне поплохело. Я даже присел на завалинку. А я Сталину говорил, что 2-я таковая тут наступать будет. А оказалась четвертая. И кто я теперь в глазах Верховного? Источник сомнительной надёжности, а по-русски – балабол? И ведь он это понял сразу же, как я ляпнул про 2-ю ТА. Он-то прекрасно знает, какая ТА где стоит. Такую махину не спрячешь. Теперь мне ясно, почему к моим докладным такой слабый интерес – они малодостоверны. Блин, «шеф, шеф, всё пропало!»
– Что с тобой, Виктор Иванович? – встревожился Кадет.
– Поплохело что-то. Не обращай внимания, – ответил я, вытирая рукавом холодный пот со лба.
– Что с пленными делать?
– Они мне не нужны. Тебе нужны? Расстреляй. Или отправляй в тыл. Мне едино. Нет, на нашей машине. Свои же обстреляют, как увидят на трофейной. И документы этих мародёров тоже отправь.
– Оружие?
– Что нам не нужно – туда. И амуницию. Там в сводных ротах сплошь голодранцы.
Кадет ушёл. Связисты доложили, что протянули нитку до штаба. Доложился. Получил ценные указания. Обещали подвести питание и боеприпасов. Ага, щас! Потемну не соизволили, а теперь по дорогам «мессеры» пройти не дадут. Тут, под яблонями, на брезенте и уснул.
Испытание людей. Презентация БМП врагу
Растолкал меня Громозека, поставил передо мной ведро с ледяной колодезной водой. На западе слышались далёкая перестрелка и взрывы гранат.
– Казачки немца привечают, – буркнул Громозека.
На позициях отряда прокатилось шевеление – бойцы разбегались по огневым.
– Без меня не фулюганить, – передал я по рации, потом то же продублировал голосом.
