– Может быть, – сказал я и катнул им под ноги РГД в рубашке, – но вам это не поможет. Молитесь своему еврейскому богу.
Немая сцена продолжалась секунд пять, пока я не заорал:
– Бум! – топнув ногой.
Подгоняльщики ретировались. Я подобрал гранату, сунул в разгрузку, подошёл к Степанову:
– Теперь только победа нас спасёт, ибо победителей не судят.
– Знаю! – зло огрызнулся Санёк. – Шёл бы ты, псих недобитый. Я думал, ты боевую кинул.
– Конечно, боевую. Зачем таскать лишний груз? Не на боевом взводе, но боевую. Я же не совсем псих, а чуть-чуть нормальный. Иногда. Пошли мясокомбинат осмотрим.
Брасеню приказал накормить людей, наркомовские выдать усиленные, чтобы повырубались, прихватил немецкий, цейсовский бинокль и побежал догонять командиров.
Деревня на бугорке. Так и называется – Малые Бугры. Опорный пункт врага. В радиусе трёх километров вокруг – ровное поле. На поле – шесть сгоревших танков, все наши, и сотни тел в тёмных на фоне осевшего снега шинелях красноармейцев. Безрадостная картина. Деревню терзала наша артиллерия, но снаряды ложились негусто. И с такой артподготовкой в атаку? Комиссар лучше бы спросил, сколько мы стволов привезли. Ему они на хрен не нужны. Ему мясо для МГ подавай. Сука! И этот урод при полномочиях!
– Надо было документы у него стребовать, – бурчал Кот.
– Что это?
– Сдаётся мне, ряженого провокатора мы упустили.
– Иди, пиши докладную в особый отдел. Пусть разбираются.
Меж тем по полю прокатилось «ура», и плотные цепи побежали прямо на деревню. Малые Бугры ожили – вспышки пушечных залпов, «сварка» пулемётов. Комбайн смерти. Я уже столько смертей успел увидеть, но на это смотреть не смог. Всё кончилось быстро – наша пехота, оставив ещё несколько десятков тел, откатилась на исходные. А они не штрафники. И в чём разница?
– Кто что увидел? – спросил Степанов.
– Две батареи миномётов калибра 80 мм, три орудия, до десятка пулемётов. Ориентировочно батальон пехоты, усиленный артиллерией и миномётами, – поведал результат своих наблюдений капитан с «костьми» в петлицах – наш начарт.
Степанов кивнул. Потом выслушал остальных, которые добавили детали.
– Ты что увидел, смертник? – это он мне.
– Это опорный пункт. Оборона не сплошная. Надо обходить.
– Наверняка минными полями обложились, – предположил инженер.
– Наверняка, – кивнул Степанов. – Кузьмин, слушай приказ. Силами своей роты и приданных взводов конной и пешей разведки постарайтесь нащупать обход вне пределов видимости Бугров. Если найдёте, вышлю вам батальон. Связь держать непрерывно. Ты – Псих, штаб – Палата.
– Номер шесть?
– Может быть. Готовься. По готовности доложить!
– А сапёров?
– Будут тебе сапёры.
– Пора делать ход конём?
Ход конём (1942 г.)
Бой гремит справа, а мы в предбоевых порядках идём по переметённому мартовским снегом просёлку. Нормальные герои же всегда идут в обход. Через километр наткнулись на следы траков и пехоты.
– Сдаётся мне, не одни мы такие умные, – хмыкнул Кот.
– Меня больше волнует, почему их манёвр не удался? Глянь, обратно протопали. Не понравилось им там. Почему? Первый взвод, боевое построение!
Позже выяснилось, почему развернулся танк – овраг. Не широкий – в самом узком месте метра три, но глубокий. На карте не помечен, хотя тянется от села прямо на юг, как противотанковый ров.
Оказалось, что на той стороне был заслон противника. Пока я разглядывал карту, разведчики стали шестом прощупывать глубину оврага. Враг понял, что мы не уйдем, и открыл огонь.
Одиночный выстрел хлёстко ударил из рощицы на высотке, крик раненого заглушил отчаянный вопль:
– Снайпер!
Разведчики попрыгали в овраг, провалившись в снег с головой, мои бойцы бросились врассыпную. Но что значит обстрелянные бойцы – после секундной суеты все лежали по укрытиям, паля в рощу как в копеечку.
