Для потомков

Варвара Карбовская Для потомков

С тех пор как Валерий Гордеев из человека без определенных занятий и мало кому известного стал учеником первого класса средней школы Москворецкого района, жизнь его наполнилась до краев неотложными делами, обязательствами, вопросами и ответами. Вопросы задавали все: учительница Варвара Ивановна, ребята на переменках. И сам Валерий, приходя домой и загадочно глядя на мать, спрашивал:

– Мам, ты думаешь, я один Валерий в нашем классе?

– Ничего я не думаю, откуда мне знать… А сколько же?

– Ага! Сколько?… Одиннадцать Валериев! Даже одиннадцать с половиной!

– Это как же?

– А так! Один мальчик сказал: я тоже Вал… А потом оказалось, что он никакой не Валерий, а Валентин…

Он приходит из школы домой в одно время с отцом, который приезжает с завода на обед. Иногда они сталкиваются у дверей, и тогда оба очень довольны встречей.

– Здорово, парнишка!

– Ступай себе мимо.

– Уж больно ты грозен, как я погляжу!

В прихожей Алексей Петрович говорит громко:

– Мужчины пришли обедать! У вас все готово?

Они вместе моют руки, вместе садятся за стол. И пока мать Валерия, Анна Павловна, разливает суп, он торопится выложить новости:

– У нас есть мальчик, он рыжий, как кирпич.

– Кирпичи не рыжие, а красные, – поправляет Анн-a Павловна.

– Ну, все равно, красный, как кирпич. Рыжий-рыжий! А зовут его Александр Суворов!

– Ну? Вот это имя замечательное!

– Вот. А наша учительница Варварыванна спросила: «Ты не потомок нашего славного полководца Александра Васильевича Суворова?»

– А он что?

– А ему нельзя сказать «да», потому что он никогда не врет. И «нет» ему сказать тоже нельзя, потому что обидно. И он взял и сказал: «Я сам буду военным!»

– Пока что дипломат-парень, – говорит Алексей Петрович.

…А недавно был такой разговор, имевший значительные последствия.

– Пап, а ты кто?

– Новое дело! – удивилась Анна Павловна.

А Алексей Петрович церемонно раскланялся:

– Разрешите представиться, восьмой год бессменно являюсь вашим родителем!

– Ну, пап, я же серьезно…

– А кого это интересует, позвольте узнать?

– Ребята спрашивают, у кого кто папа. Один мальчик, Шурик Туркин, сказал: «Мой папа капитан!» А Саша Суворов спрашивает: «Какой? Пароходный или военный?» А Шурик говорит: «Он китобойный! И у него два ордена, и он обещал привезти живого моржика». И все наши ребята прямо сказали: «Ой!..»

– Да ты кушай суп-то, моржик!

– Сейчас. Он еще горячий… А еще один мальчик, толстый такой, Игорек, он говорит, что его папа работает в ррр… это…

– В редакции?

– Не в редакции, а в ррр… это…

– Не повторяй все время «это». В радиокомитете?

– Да не-ет! Ну в рр… в родильном доме! Вот!

– Господи! – испуганно воскликнула Анна Павловна.

– Что ж такого? – спокойно пожимает плечом Алексей Петрович. – Ты, Аня, сама ставишь точки над i… Его папа, наверно, доктор?

– Ага, очень хороший доктор.

– А еще какие у кого папы?

Валерий говорит скороговоркой.

– Один папа – профессор, один – машинист на паровозе, четыре папы – инженеры, один – в цирке, а у Зинки…

– Подожди, почему ты девочку называешь не Зина, а Зинка?

– А она не девочка, он мальчик. Зинку – Зиновий зовут. Он говорит: «У меня даже целых два папы!»

– Боже мой! – в ужасе шепчет Анна Павловна.

– Это как же, собственно? – интересуется Алексей Петрович.

– Алеша, умоляю, не углубляй этот вопрос!.. Кушай, Валерик, довольно болтать!

После обеда разговор продолжается. Валерик присаживается к отцу на диван. Анна Павловна, хотя и занята – сбивает белки для кекса, – но все время прислушивается.

– Саша Суворов меня спрашивает: «А твой папа кто?» А я говорю: «Инженер».

– Правильно, – соглашается Алексей Петрович.

– Вот. А он говорит: «Подумаешь!»

– Что? Аня, ты слышишь? Для этих типов инженер – так себе, мелкая сошка! Да тебе и твоим Сашкам – Зинкам надо пят-на-дцатъ лет зубрить, чтобы стать инженерами!

– Ну и что ж?… А Саша говорит: «Теперь все инженеры». А вот его отец еще и… этот…

– Новатор?… Лауреат?

– Вот! Новатор. И его портреты в газетах.

Алексей Петрович тычет в пепельницу недокуренную папиросу и закуривает новую.

– Так вот, милый мой. Твой отец тоже новатор. И портреты твоего отца тоже были бы в газетах. Но есть такие бюрократы… А, да что говорить!..

Валерий смотрит сосредоточенно.

– Пап?

– Ну?

– А у бюрократов тоже бывают дети?

– Мм… да… Бюрократизм, так сказать, на эту область не распространяется.

– Алеша! – Анна Павловна делает страшные глаза.

– А что я такое говорю? Даю ребенку толковый ответ.

– Пап, а в нашей школе есть бюрократовы дети?

– Ну довольно, довольно, а то вы договоритесь, – беспокоится Анна Павловна. – Валерик, детка, иди поиграй, а потом садись за уроки.

Алексей Петрович уезжает на завод. Не заходя к себе в цех, он идет прямо к директору.

– Николай Данилыч, я опять о том же, и в последний раз! – говорит он решительно. – Я все понимаю: завод выполняет план на сто двенадцать процентов. Внедрение и освоение всякого новшества на какой-то срок неминуемо замедлит набранные темпы. Тебе сейчас хорошо и спокойно. Но я тебе не как директору, а как товарищу и коммунисту говорю: тебе будет обидно и плохо, когда окажется, что это ты задерживал мое изобретение, которое в три раза…

– Ххосподи! Все нынче навалились на мою голову! – плачущим голосом говорит директор. – Я бюрократ, да?

– Я еще не сказал.

– Мне мой сынок нынче сказал: «Пап, говорит, директора бывают бюрократами? А ты, спрашивает, не бюрократ?»

– Ну?! А он в каком классе, не в первом?

– Нет, брат. Если бы он был в первом, я бы ему прописал бюрократа. А он уже во втором. Отличник.

– Вот и мой тоже задает всякие вопросы, – говорит Алексей Петрович. – Так. как же, Николай Данилыч? Ну, ребячьи вопросы – это, конечно, чепуха…

– Чепуха? Ну нет, брат, не скажи. Это ты недооцениваешь. Они все ж таки потомки. Им нас судить. Так что мы, брат, не только для себя, а и главным образом для потомков. Ты это отметь… А, между прочим, что это ты ко мне с амбицией явился? Ничего не спросит – и сразу с претензиями!

– А что?

– А то, что я уже отдал распоряжение собраться в восемнадцать часов для обсуждения твоего предложения.

– Ну?!

– Вот тебе и ну…

Директор звонит в секретариат:

– Ирина Сергеевна, вы известили начальников цехов и старших мастеров о совещании в восемнадцать ноль ноль? Что?… Я не говорил? А ну, давайте, давайте, извещайте поскорее… Экая память девичья!.. Да. Так вот ты и запомни: для потомков. То-то. Ну, иди, Алексей Петрович. До вечера.