На третий день я выползаю на заре кормить Алэка, а потом плетусь обратно к себе в комнату, прикрывая зевок сползшим рукавом пижамы, и натыкаюсь на Кира, который как раз одевается.
– Завтра поедем на выезд, – говорю сквозь зевок. – Так что вернись пораньше, если хочешь собрать вещи.
– А если я не хочу на выезд? – угрюмо спрашивает Кир, затягивая шнурки.
– Это обязанность, – объясняю, протирая глаз. – Нас с тобой никто не спрашивает. Если упрешься, сорвешь поездку. Азамат будет не в восторге, а уж Старейшины…
– Ясно, – бормочет Кир. Он уже полностью оделся и явно прикидывает, как бы так свалить, чтобы я его не задержала, но и чтобы это не очень невежливо выглядело.
– Секунду, – говорю, нашаривая в кресле свою вчерашнюю сумку и извлекая из нее небольшой кошелек с мелочью. – На, возьми, хоть поешь в городе нормально, а то вечером опять будешь от Азамата прятаться…
Кир быстро берет у меня кошелек, засовывает его во внутренний карман куртки, потом задумывается и спрашивает:
– А отец знает, что вы мне деньги дали?
– Он спит и мысли читать не умеет, – усмехаюсь, – но если спросит, я скажу. А что?
– Ну… Он не подумает, что я их… без спросу взял?
– Прошлый раз тебя это не беспокоило, – хмыкаю. – Да ничего он не подумает, это мои деньги, а не его, и их там на самом деле совсем мало – пообедать да купить что-нибудь ненужное-э-э. – Я снова зеваю так, что щеки трещат.
– С-спасибо, – выдавливает он. Но не уходит, колеблется. Наконец спрашивает: – А… На выезде, что там надо будет делать?
– Тебе – ничего. Мы с Азаматом будем работать, каждый по своему профилю.
– А ехать долго?
– Без понятия, – признаюсь честно. Тайна выезда успешно скрывается и от меня тоже. Не то чтобы мне было очень интересно. – Знаю только, что там будет довольно тепло, свитера можно не брать.
– Ясно… а сколько человек едет? Мы на унгуце?
– Кир, я не знаю, – развожу руками. – Спроси у Азамата, я правда не интересовалась.
Он кивает, но по лицу видно, что спрашивать у Азамата он пойдет разве что под страхом смерти, да и то не факт.
– Ты думаешь, как бы избежать разговора с ним в дороге? – предполагаю я.
Кир мнется и молчит, из чего я делаю вывод, что угадала.
– Чего ты так его боишься? Не съест же…
– Я не боюсь! – быстро перебивает Кир.
Похоже, у него это больное место. Наверное, не стоит слишком часто на него давить.
– Ну хорошо, не боишься. Тогда что тебя смущает?
Кир молчит и раскачивается на пятках. Видимо, что-то глобальное. И, конечно, он мне не признается – с какой стати, чужой женщине. Ладно, может, тут и правда что-то серьезнее, чем дурацкие уроки чтения. С этими подростками никогда не знаешь. Но возможно, Азамату действительно стоит оставить его в покое на некоторое время.
– Ладно, как хочешь, – соглашаюсь. – Можешь с ним не разговаривать. Я попробую организовать, чтобы вы с ним ехали порознь. Но за это ты мне будешь должен желание.
– В смысле – желание? – настораживается Кир.
– В смысле, когда я попрошу тебя что-нибудь сделать, ты сделаешь без нареканий.
– Типа что например?
– Пока не знаю. Что-нибудь полезное или неприятное.
– Но вы не велите мне с ним… это… разговаривать?
– Я не настолько подлая, – усмехаюсь. – Да и тогда договоренность теряет смысл. Так что этого не попрошу, нет.
– Ну хорошо, так согласен.
– Отлично, договорились, – зеваю и машу на него рукавом. – Свободен.
Ребенок убегает, как на пружинках.
Встав второй раз уже в человеческое время, я с трудом вспоминаю, что утром вообще что-то происходило. Вроде как мне снился Кир… Или не снился…
– Кир опять ушел гулять до завтрака, – сокрушается Азамат. – Он мне так и не даст шанса объясниться.
Вот тут я и вспоминаю, что нараздавала обещаний спросонок.
– Да ладно, не переживай, срастется, – говорю ободрительно. – Помается и успокоится. Ты вот мне лучше скажи, куда мы летим, сколько нас, и
