В семье не без подвоха

Мелкий и правда изображает слезы – нос наморщил и ноет.

– Давай сюда.

У меня на руках ребенок сразу раскрывает зажмуренные глаза и принимается с интересом смотреть вокруг.

– По-моему, кто-то маленький манипулятор, – смеюсь я.

– Капитан, раз уж мы все здесь, может, потренируетесь с нами? – предлагает Эцаган.

– Можно, – кивает Азамат. – А то я уже тоже костенеть начинаю. Давайте переодевайтесь и выходите на полянку.

Все, кто не участвует в тренировках, рассаживаются в теньке смотреть.

– Вам, Ийзих-хон, ужасно повезло, – говорит Орива. – Можно не ездить в столицу смотреть бои, все равно все самые лучшие воины собрались здесь.

Матушка смеется, а Янка кривит губы.

– Да ладно все, неправда! Если бы здесь все собрались, некому было бы страной управлять.

– Тоже верно, – соглашается Орива. – Лучшие наемники-то у нас нынче по должностям сидят.

Поразмявшись традиционными играми, мужики переходят к поединкам. Первыми сцепляются Шатун с Бойонботом. Похоже, Азаматовы весенние уроки не пропали даром – уже этих двоих я почти не различаю, так быстро они двигаются. Сашка и мама тоже вытягивают шеи и всматриваются, то и дело удивленно косясь на меня. В итоге Сашка решает проблему просто: достает телефон, записывает видео, а потом проигрывает вдвое медленнее.

– Круто! Вот это я понимаю, боевые искусства! Действительно почти балет!

Зрители-муданжцы, видимо, различают борцов получше, чем мы, слабовидящие земляне. Наконец Бойонбот распластывается на земле, тяжело дыша, и заявляет, что сдался.

– Рановато. – Азамат качает головой. – И я тебе скажу почему. Ты переносишь вес против инерции, от этого сильно устаешь, а надо экономить силы. Ты же не пытаешься в унгуце планировать поперек ветра? И тут не пытайся…

– Как он такие мелочи различает? – поражается матушка. – Вот это глаза! Я только вижу, кто бьет, а кто уворачивается.

– А ты, Шатун, – тем временем продолжает Азамат, – левую руку бережешь. В чем дело? Болит? Ломал недавно?

– Да нет, так, потянул немного. Боязно подставлять.

– Если надо лечиться, лечись, а если нет, то не бойся. Лучше уж руку подставлять, чем живот. Ну, Тирбиш, готов? Поехали!

– М-да, чемпионат по ушу отдыхает, – протягивает Сашка. – Выучить, что ли, пару приемчиков? Только, боюсь, засмеет меня твой муженек.

– Саш, ну он же вежливый человек, он не станет над тобой смеяться, – возмущаюсь я.

– Да? Ну ладно, можно попробовать, когда он с настоящими воинами закончит.

Следующие два дня маман продолжает возиться в новоиспеченном саду и делиться с Ийзих-хон вязальными секретами, Сашка учится муданжской борьбе, я сижу с ребенком, а молодежь таскается в лес за грибами и ягодами.

Азамат установил камеру ночного видения, и наутро мы с ним сели глядеть, на что похож ночной поедатель сливок.

– Это тот самый парень, – говорю я, глядя, как на экране из леса украдкой выходит человек.

– Слишком мелко, не могу разобрать, есть ли когти… – бормочет Азамат.

Парень долго и тщательно осматривается, наконец подбегает к банке, хватает ее и в три прыжка уносится обратно в лес.

– Так, а кто же ее обратно принес? – Азамат потирает нижнюю губу и перематывает пустые кадры. – Ага, вот, снова появился.

На экране все тот же парнишка опять выходит из леса, все так же крадучись, замирая от каждого звука, почти на всех четырех подползает к тому месту, где мы оставляли гостинец. Там он прижимается к земле и достает из-за пазухи пустую банку. Ставит ее ровнехонько на прежнее место и стремительно удирает.

Азамат просматривает оба появления по нескольку раз, наконец вздыхает и закрывает бук.

– Нужна камера с разрешением побольше, здесь не видно. Но повадки звериные, ты заметила?

– Да, есть немного… С другой стороны, если он все время живет в лесу, то выучился, наверное, красться…

– Да, да. – Азамат кивает. – Ладно, сегодня ночью еще раз попробуем. Я с унгуца сниму камеру, у меня там очень хорошая…

– А ты этих демонов много видел-то раньше?

– Два раза. Один раз в лесу, мельком, а второй – когда отец его подстрелил. Приволок тушу в клуб, чтобы всем мальчишкам показать, как демон выглядит. Мы его тогда хорошо рассмотрели. Но тот был взрослый…

– Могу себе представить, что сказали девочки в этом вашем клубе, – кривлюсь я.

– Да понятно что, – усмехается Азамат. – Кто в обморок, кто в слезы, кто визжать и деру… Хозяева клуба были не очень рады такому уроку.

Камера из унгуца оказывается хорошая, но довольно большая. Едва появившись на следующую ночь среди крайних деревьев, лесной житель ее замечает и швыряет в нее камнем. Камера не бьется и надёжно закреплена, но отворачивается в сторону и всю оставшуюся ночь снимает море.