Азамат извлекает блокнотик и вносит новое слово в столбец, где «темнотища» и «красотища».
Трактир оказывается постоялым двором – над обеденным залом есть комнаты для ночлега. Несмотря на все уговоры Азамата, трактирщик располагает нас бесплатно и выдает лучшие дифжир из собственного хозяйства.
– Друг детства? – интересуюсь у мужа, когда мы укладываемся.
– Да, только он меня на двадцать лет старше. У его отца был детский клуб, в который я ходил, а Лентяй всегда для нас готовил. Потом, уже в последний год, что я тут жил, он построил этот трактир «У Лентяя». Он открывается не раньше полудня, да и закрывается не поздно, но еда у него самая лучшая, потому что по собственным рецептам. Он, знаешь, ленится все по правилам делать, руками наломает, смешает, и вперед. А получается просто объедение. Да ты сама сегодня пробовала.
Я полностью согласна с оценкой.
Утром Азамат показывает нам Худул. Особых достопримечательностей тут нет, разве что дома все изукрашены особенно искусно, да река Рулмирн, да дивный вид на высоченные Северные горы. Потом местные Старейшины ангажируют Азамата разрешить несколько сложных судебных дел, а мы в это время гуляем по городу. Я надеюсь, Арават не захочет сегодня прогуляться в Худул. Не знаю, вернулся ли он из столицы, но повторно стравливать его с мамой мне не хочется.
Ближе к вечеру Азамат нанимает мужика с большим пассажирским унгуцем, мы располагаемся в просторном салоне и благополучно продрыхиваем до самого Дола.
На пороге дома нас встречает сторож с ружьем.
– Ахмад-хон, в лес не ходите! – гремит он вместо здрасте. – У вас тут демон завелся.
– Вы что, его подстрелили? – с досадой спрашивает Азамат.
– Не, пальнул пару раз, но не попал. Осторожнее, они такие мстительные твари…
– Ой, ну что же вы… Я, конечно, сам хорош, надо было предупредить… Мы его специально подманивали, чтобы заснять для музея. Вот невезение…
– Ох ты ж… Ладно, они наглые, если больше не пугать, скоро опять полезут. Тут и раньше демон жил, да я его пристрелил лет пятнадцать назад. Ох и хитрый был, зараза… А с тех пор не видел ихнего брата, видать, новый пришел откуда-то. Ну я понял, больше стрелять не буду! Не сердитесь на меня? Ну бывайте, хорошего отдыха!
Отдых у нас получается так себе. После божественной кормежки Лентяя котлеты из мороженого мяса кажутся безвкусными и камнем лежат в желудке. По крайней мере у меня. Мне как-то нервно. Во-первых, ребенок не здесь, а в столице, что есть непорядок, но уж очень не хотелось его в поезде мариновать два дня. Зато теперь он там, бедненький, один, скучает. Конечно, с Тирбишем и полным дворцом слуг, но это же не то. Во-вторых, злюсь на сторожа. С этих муданжцев станется и по человеческим детям стрелять.
Азамат тоже ворочается, не спит. В доме тишина и темнота, только в лесу ночные птицы пищат. Наконец Азамат не выдерживает, садится на кровати и принимается шарить ногой по полу в поисках тапок. Я зажигаю свет.
– Я тебя разбудил? – спрашивает извиняющимся тоном.
– Нет, заснуть не могу. Пошли, что ли, внизу посидим.
Азамат невнятно кивает, но с места не двигается.
– Я вообще подумал сходить в лес попросить прощения. А то что-то мне не по себе.
– Что, ночью?! Опасно же!
– А днем не услышат. Демоны по ночам охотятся, в светлое время спят. Если уж идти, то ночью.
– Но я же его днем видела!
– Значит, вылез специально на тебя поглазеть. И я все-таки не уверен, что это был демон. Сторож тоже вряд ли хорошо его разглядел. Он метко стреляет, значит, был далеко.
– Если это был не демон, то при чем тут, что демоны по ночам охотятся? – ворчу я, натягивая футболку.
– Кто бы он ни был, за сливками он приходил потемну. И извиниться надо, я прямо чувствую. Ты не волнуйся, у меня тут есть, как твой брат выражается, вырубалка. Я глубоко в лес не пойду, только покричу, кину сурчиную тушку и сразу домой.
– У тебя эта вырубалка одна? – спрашиваю, вставляясь в треники.
– Лиза, тебе-то уж точно не стоит…
– Никуда ты один не пойдешь. Двоих одновременно хищный зверь не сожрет, а если что случится, где я тебя искать буду? И потом, меня-то этот демон знает, может, поверит.
– Но ты без фонаря ночью по лесу не пройдешь даже со мной за руку. А фонарь его отпугнет.
