В семье не без подвоха

Азамат только открывает рот, чтобы объяснить, но Гхан встревает:

– Иди складывай пожитки, тебя забирает отец.

Кир вздрагивает, втягивает голову в плечи и обводит Азамата совсем другим взглядом. Потом дергается в сторону люка, но Гхан хватает его за локоть.

– Только не думай, что можешь сбежать. Вы бы, уважаемый господин, его придержали, а то и правда в лес умотает, ищи его там свищи.

– Кир, послушай, мы не сделаем тебе ничего плохого, – снова принимается уговаривать Азамат.

Парень оборачивается к нему, потом резко пихает Гхана локтем в живот, тот разжимает руку, и Кир мчится на меня, потому что я стою как раз между ним и люком. Как по этому чердаку можно передвигаться на такой скорости, я не знаю, но знаю, что мальчишку надо ловить, иначе ведь и правда спрячется в лесу и замерзнет насмерть. Поэтому, когда он приближается, я отставляю ногу для устойчивости и хватаю его поперек туловища обеими руками. Он даже не вырывается, просто замирает, как испуганная кошка, а через несколько секунд до нас добирается Азамат и прихватывает Кира за плечи.

– Успокойся, – говорит он с веселой усмешкой. – В догонялки другой раз поиграем. Пошли собираться.

Мы конвоируем Кира до левой двери в коридоре. За ней оказывается общая спальня. Гхан крепко держит мальчишку за пояс штанов, рассудив, что без них он не сбежит. Мы с Азаматом остаемся в дверях, чтобы не наступить ни на кого из спящих. Кир подходит к матрасику на полу, снимает с него простынку, потом открывает стенной шкаф и выгружает небольшую кучку мятой одежды, сапоги и еще какие-то предметы, завязывает простыню в тючок и закидывает за плечо.

– Негусто вещей, – замечаю.

– Естественно, – вздыхает Азамат. – У них тут всего негусто.

Гхан подталкивает Кира к выходу. На соседних матрасах просыпаются несколько постояльцев, но виду не подают, наоборот, с головой накрываются одеялами, только ноги подтягивают, чтобы не наступили.

В коридоре Гхан сворачивает не к кухне, а обратно к чердачной лестнице. Азамат придерживает Кира за плечи, пока Гхан выволакивает из угла стремянку, открывает окно и спускает ее на улицу.

– Так это и есть вход? – интересуется Азамат.

– Да, – отвечает Гхан. – Чтоб посторонние не шлялись.

Он садится на подоконник, перекидывает ноги наружу и шатко спускается по стремянке.

– Давайте его сюда, – предлагает, – я приму.

Азамат оглядывает своего отпрыска.

– У тебя теплой одежды совсем никакой нету?

Кир смотрит на него презрительно.

– Эта теплая.

На нем какая-то жиденькая свитерюлька и залатанные шерстяные штаны.

– Ясно, – вздыхает Азамат. – Ладно, до унгуца добежишь. Давай полезай.

Однако Кир не рвется лезть в окно.

– До унгуца? – ошеломленно переспрашивает он. – У вас унгуц?!

– Ага, – довольно кивает Азамат. – Никогда не летал?

– Ну полезай быстро, весь дом выстудишь! – орет Гхан снаружи.

Из-за сарая доносится собачий вой. Кир так ничего и не отвечает, но все-таки лезет в окно. Гхан его перехватывает и держит, пока мы спускаемся по лестнице.

На улице уже начинает светать, ночь сереет, снег создает белый фон. Азамат быстро шагает к унгуцу, чтобы поменьше морозить ребенка, хотя тот не подает признаков замерзания. Внезапно он останавливается.

– Кир, ну пойдем, – подталкивает его Азамат, но парень встал намертво.

– Я хочу взять Филина, – угрюмо сообщает он.

– Кого? – не понимаем мы.

– Да ты рехнулся! – рявкает Гхан.

– Я не полечу без Филина, – уперто заявляет Кир.

– Кто это? – спрашивает Азамат.

– Щенок евойный, – отмахивается Гхан. – Вон, за сараем воет, слышите? Кир, не дури, никто твою скотину не поволочет.

Азамат вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Конечно, собака в унгуце – не очень удобно, будет под руки лезть, лизаться, да и вряд ли она натренирована терпеть до прогулки, но, с другой стороны, не бросать же ее здесь. Я так понимаю, это ее Гхан угрожал пристрелить. Да и мальчику будет спокойнее, если мы разрешим ему держать домашнее животное.