остановился. Бережно поставил меня на пол, все еще придерживая за талию, затем рывком встал на колено, чем безмерно меня смутил, и проникновенно, но очень громко провозгласил:
– Ева, ты самая удивительная из женщин. Ты вошла в мою жизнь так неожиданно, но так стремительно, что я не успел спрятать свое зачерствевшее сердце. Я не знал, что так бывает, но как маленький мальчишка верил в чудо, и оно случилось. Ева. Моя маленькая, но отважная Ева. Я люблю тебя. И пускай я опоздал со своим признанием и предложением как минимум на четыре месяца, но… Ты согласна быть моей женой? В богатстве и бедности, в болезни и здравии? Единственной. На века. Навсегда.
Судорожно облизнув губы, начавшие трястись мелкой дрожью от переполняющих меня светлых эмоций, я не могла вымолвить ни слова, зажав свободной ладошкой рот. Демон. Большой. Коварный. Могущественный демон из Зазеркалья стоит передо мной на колене и в оглушающей тишине признается в любви и просит моей руки…
Понимая, что еще секунда и я не выдержу и просто разрыдаюсь в голос, просто часто-часто закивала и прошептала:
– Да… я… я согласна. – Нервный смешок уже в его объятиях, когда клан вновь оглушил своим счастливым ревом все ближайшие окрестности, и тихий шепот в ухо: – Какой же ты у меня все-таки шут, любимый… Большой, коварный и любимый. Я люблю тебя, муж. На века. Навсегда. А теперь поставь меня на пол и спрячь от бабушки и дедушки, которые подкрадываются к тебе сзади. Мне кажется, они что-то задумали.
Весь вечер после этого невероятного, но волшебного и крайне приятного признания прошел так шумно и весело, что я не успевала за событиями и поздравлениями. К нам подошли все.
Вернувшись домой уже ночью, я едва смогла дойти до кровати и рухнуть на нее. Устала. Устала, но счастлива. Этот вечер, этот ужин в полной мере дали мне понять, как дружен клан и как им всем нужен наследник и счастье наследника. Что ж… карригнат Пернсивальден Обверон поистине Великий Глава великого клана Обверон. И я буду не я, если не воспитаю им достойного наследника.
– Устала? – Вернувшись из Олесиной комнаты, где он укладывал уснувшую ведьмочку в кровать, муж присел рядом.
– Очень. Такой насыщенный событиями и эмоциями вечер… и такой долгожданный… – Потянув мужа на себя, добилась того, чтобы он лег рядом на спину, а сама с удобством устроила подбородок у него на груди и продолжила: – Помнишь, мы загадывали желания на падающие звезды?
– Помню.
– Мое сегодня сбылось…
– Мое тоже…
– Да? А какое у тебя?
– А у тебя?
– Нет, ты первый! – Надув губы, решила немного покапризничать. Было так по-детски беззаботно и дурашливо, что я не смогла удержаться.
– Как будет угодно моей королеве. – Даже и не подумав упираться, чем снова меня удивил, муж шепнул: – Я услышал, как одна маленькая белокурая королева призналась, что любит большого и коварного шута…
– Ру-у-у… – Счастливо улыбнувшись в ответ, также шепотом призналась: – А я услышала, как большой и коварный шут признался своей королеве в любви. И сделал ее такой счастливой, что она даже согласна простить ему третье желание.
– Третье? – Удивленно приподняв одну бровь, демон тут же озадаченно уточнил: – Про второе я помню, это Алита и Бриан. А что насчет первого?
– А первое довязалось еще вчера. Кстати! – Загадочно и многозначительно поиграв бровями, наставила на него палец. – Лежи и никуда не уходи, думаю, сейчас как раз прекрасный повод!
– И почему мне кажется, что это будет нечто… – Хихикнув, когда расслышала его задумчивый шепот в спину, я шла к комоду, где на одной из полок держала и пряжу, и уже готовые вещи.
– Та-дам-м-м! – Выудив все без исключения предметы вязаного комплекта, вернулась и начала раскладывать их на лежащем муже. – Это носочки с оленятками моему большому, чтобы ножки не мерзли зимой, вот митенки с оленятками моему любимому, чтобы ручки не мерзли зимой, вот шапочка с рожками моему коварному, чтобы ушки не мерзли зимой… Ну и напоследок самая важная часть гардероба! Трусы с оленятками моему исключительному, дабы и кхм… все остальное не мерзло зимой. – Водрузив вязаную деталь туда, где ее следовало применить, сложила губки бантиком, когда он, опешив от моей наглости, молча разглядывал голубые вязаные труселя с фиолетовыми оленями и серебряной окантовкой по краю. – Нравится?
– Э-э-э… Ева… мм… я…
– Да-да, ты рад, я вижу. И безумно счастлив. Можешь даже не благодарить. Но померить ты обязан. – Коварно и предвкушающе усмехнувшись, села на кровать и кивнула. – Начинай.
– Ты…
