Синее пламя с гудением прошило мага, не причинив ему вреда, но заставив от изумления широко раскрыть глаза, и устремилось вслед плетению. Влилось в заклинание, увеличивая размер энергетической сети над островком земли со столетним дубом посередине.
– Грой! – во всю мочь закричала Вита.
Солнечный кот, припав на лапы, совершил невозможный прыжок и ушел из-под самого носа бешеного, скрывшись в кустах.
Земля под лапами волка дрогнула… и исчезла. Пропасть открыла зубастую пасть, поглощая тяжелое тело. Бешеный попытался выпрыгнуть, издав отчаянный вой. Огромные лапы вонзили крепкие когти в края пропасти.
– Шире, Варгас, миленький! – шептала Вителья.
Край развеялся по ветру, и бешеный рухнул вниз. Из ямы донеслось рычание, от которого кровь стыла в жилах, но оно затихало, становясь отголоском призрака из могилы.
– А теперь, – маг посмотрел на Вителью, – мне нужна вся твоя Сила. Дай мне!
Дрожащими от напряжения руками он притянул девушку к себе и впился поцелуем в ее губы. Она подалась навстречу. Свечение вокруг них напомнило взрыв маленького солнца. Земля затряслась. Там, где стоял ранее дуб, поднималась радуга, сводя края ямы, дна у которой не было. Спустя несколько мгновений пропасть схлопнулась, вызвав из нутра земли последний, полный муки и боли крик оборотня, перед смертью снова ставшего человеком.
Местечко со смешным названием Козеполье раскинулось на верхушке пологого холма. К северо-западу от моря они поднимали головы, становясь выше. Летом покрытые изумрудной травой и туманными дымками, зимой – белыми скатертями снегов, они тянулись к одетым лесами предгорьям Синих гор. Здесь же деревьев было мало, зато царствовали мшистые валуны, в незапамятные времена то ли забытые богами после побоища, то ли оставленные уходящим ледником развалины древних сооружений, бархат и атлас разнотравья. И коз действительно было полно – с террасы поместья, нависающей над склоном, Бруни прекрасно видела белые, серые и черные пятна, что бродили по холмам и небольшим уютным равнинам между ними. Дикие животные выбивали копытами траву из-под снега, не боялись забираться на верхушки валунов и подолгу стоять там, жуя жвачку и поэтажно разглядывая мироздание равнодушно-мудрым взором.
В первые минуты пребывания в Козеполье Бруни показалось, что поместье безлюдно. В стенах было чисто и тепло, с кухни, местоположение которой она безошибочно определила по запаху, тянуло ароматами блюд. Однако скоро послышались шаркающие шаги, и в гостиную, куда она переместилась с мужем по его портальному перстню, вошел сгорбленный седой старик в синем гвардейском мундире. Оторвав взгляд от мощных потолочных балок, чем-то до боли напомнивших ей родной трактир, она встретилась с требовательным взглядом пронзительно-синих глаз.
– Добрых улыбок и теплых объятий, Рофио, – улыбнулся Кай, – позволь представить тебе мою жену, Бруни.
Военная выправка вошедшего сказала Бруни о многом. Перед ней был служака до мозга костей, из тех, что продолжают воевать, даже когда война окончена.
– Ваше высочество Бруни, вы будете хорошей женой нашему Арку? – сердито спросил он.
Матушка подумала и честно ответила:
– Я постараюсь, Рофио!
– Вот и умница! – неожиданно ласково сказал старик. – Обед через половину часа! Ваша спальня готова, вода в купальне нагрета. Смерч и Облако оседланы и ждут в конюшне.
И, шаркая, но стараясь держать спину прямой, он вышел.
– Это Рофио Ромурин, бывший адъютант моего деда, отца и мой первый адъютант, – пояснил Кай, целуя Бруни в висок. – Стольким вещам я у него научился, не счесть!
– Сколько ему лет? – поинтересовалась она, прислушиваясь к затихающим шагам.
– Сто два года, и он не собирается сдаваться! Здесь ему хорошо – есть хозяйство, требующее пристального внимания, и любимое кресло, в котором он дремлет подолгу, когда я во дворце, – засмеялся Аркей, и Бруни засмеялась следом.
В возникшей перед глазами картинке сидящего в уютном кресле, под шерстяным пледом и сладко дремлющего вояки было что-то очень домашнее, доброе и теплое.
– А кто такие Смерч и Облако?
– У нас полчаса до обеда, – улыбнулся Кай, – пойдем посмотрим?
В маленькой конюшне Матушка сразу разглядела в одном из стойл тонкое свечение, будто проникающее через воротца. Конечно, на самом деле никакого свечения не было – но шкура лошади с розовыми носом и губами, с тонкими чуткими ушами, с длинными ногами и великолепными гривой и хвостом была настолько белоснежной, что при взгляде на нее глазам становилось больно. Напротив, в другом стойле, похрапывал, волнуясь, черный как ночь жеребец.
– К Смерчу пока не подходи, он кусается, – пояснил принц, открывая воротца и оглаживая вороного по морде, – а Облако – настоящая принцесса! Деликатная и спокойная. Ты с ней подружишься!
– Я?!
