— Отставить, — приказал Лоркар. Ничего не изменилось, и он предупреждающе произнес. — Братья…
Первым сдался Ватек. Издав громкий, безрадостный смех, он вернул окровавленные клинки в ножны.
— Так что же, мы прокляты?
Какое-то время все хранили молчание.
— Если мы не можем снять броню… — произнес Горв.
Все понимали, что осталось недосказанным.
Реннар упал на колени, Ригор с избыточным рвением сложил руками знак аквилы.
— Не будьте идиотами, — резким голосом произнес Лоркар. — Проклятие — это путь, это жизненное кредо. Человек становится рабом Разрушительных Сил по собственному выбору, а не попавшись на подобные уловки.
Эти доводы показались слабыми самому Лоркару. Сержант понимал, что они сделали выбор, надев броню. Мог ли он поклясться, что не заметил в гладком металле ничего, вызывавшего подозрение?
— Неужели мы перестали быть Злобными Десантниками? — с вызовом спросил он.
Ответ Харкана прозвучал холодно и бесчувственно. Столь отстраненно могли говорить лишь последователи Культа Машины.
— Теперь мы связаны не только как воины ордена, брат-сержант.
— Соучастие в случившемся объединяет нас, как и это… — Барода поднял руку, ловя свет ламп. Наруч больше не обжигал его, но на поверхности металла проступили нечистые символы, один вид которых мучил космодесантника.
— Что же делать? — спросил он Лоркара.
Сердце сержанта ожесточилось. Оно и прежде состояло из цельного железа, он лишь добавил сверху несколько слоев брони. Губы воина сложились в прямую линию, на лице не было и следа сострадания или надежды. Лоркар испытывал единственное оставшееся чувство — ненависть, во всей её глубине.
— Нас ждут на борту «Язвительного», — ответил он сразу всем. — Харкан, свяжись с Амигдием. Сообщи, что мы понесли потери и возвращаемся на корабль для немедленной эвакуации.
— Амигдий не дурак, — возразил Реннар. — Он поймет, что с нами случилось.
На мгновение Лоркар почувствовал что-то помимо ненависти. Сожаление.
— Я знаю.
Ватек засмеялся. Он не умолкал все время, пока Злобные шли к ангару, и смех разносился по пустым коридорам «Деметриона» прóклятой песней, гимном обреченных на смерть.
Боевые братья уже спустили для них десантную рампу «Язвительного». Встревоженный сообщением о потерях, Амигдий ждал наверху с болтером наперевес. За сержантом построились воины его отделения.
— Курн и Скет, — обратился он к Лоркару. — Где их тела?
— Утрачены, — спокойно ответил тот, не убирая оружие.
Амигдий заметил это, но разумно промолчал.
Казалось, что говорил Реннар, но голос прозвучал не по воксу, и Лоркар не мог услышать шепот далеко стоявшего воина из-под шлема. Его палец невольно напрягся на спусковом крючке.
— Капитан Виньяр потребует объяснения причин их смерти, — надавил Амигдий, медленно меняя позу в почти бессознательной готовности к бою.
Лоркар, сопровождаемый остальными Злобными, подошел к основанию рампы. Его броня выглядела так, как и следовало, окрашенная в цвета желчи и антрацита, с крылатой молнией на наплечнике. Сержант едва замечал изменения, нечистые символы скрывала некая действовавшая на подсознание маскировка, обретенная доспехом.
Поставив ногу на рампу, Лоркар остановился. Сверху на него смотрел Амигдий, не надевший шлем — ангар все ещё сохранял герметичность. Его уже наморщенные брови нахмурились ещё сильнее, а затем, сдвинувшись, придали сержанту угрожающий вид.
Он действительно знал. Не всё произошедшее, не как именно погибли воины, но то, кто убил Курна.
Отвращение исказило лицо Амигдия.
Изящная маскировка спадала с брони. Она предала Лоркара, ведомая врожденной паранойей.
Отвращение Амигдия сменилось ненавистью, одолевшей неверие. Злость призывала сержанта к действию.
— У меня не было выбора… — пробормотал Лоркар, встретив ядовитый взгляд Амигдия и медленно поднимая болтер.
