Скалы, в тени которых отдыхал, остались позади и вскоре совсем исчезли из виду.
Поднялся на пологий холм с плоской верхушкой, и обнаружил, что впереди, в ложбине, из песка торчат колонны черного камня, потрескавшиеся, разбитые на куски плиты из того же материала.
Что за народ обитал в этих местах, когда – неведомо, ясно только, что было это задолго до Катаклизма, превратившего единый Сарнаут в набор раскиданных по астралу островов-аллодов. На оставшиеся от джунов руины не похоже, еще меньше напоминает постройки людей племени аро.
Развалины не понравились Расину с первого взгляда, хотя чем, он не понял.
– Милость Незеба, – пробормотал он, пытаясь сообразить, в чем же дело.
Новый порыв ветра толкнул в бок, песчаная плеть хлестнула по лицу, и тут между каменных колонн поднялась еще одна – извивающийся смерч, внутри которого угадывалась темная, бешено танцующая фигура. Истошный вой, перешедший в визг, заглушил прочие звуки, и жар пустыни на мгновение отступил, сменившись ледяным холодом.
Все ясно, баньши, кровожадная безумная тварь, которую очень трудно убить.
Смерч, дергаясь и качаясь, не обращая внимания на встречный ветер, двинулся наперерез Расину.
Тот поспешно скинул с плеча дорожный мешок и зашарил внутри… не то, не то, ага, вот оно. Пальцы сомкнулись на округлом сосуде из стекла, а когда извлек его, то в лучах солнца блеснула насыщенная золотыми искрами темно-синяя густая жидкость.
За это зелье в свое время пришлось отдать колдуну десять полновесных динаров!
Расин выдернул пробку и, не обращая внимания на болотную вонь из горлышка, опрокинул сосуд. По горлу прокатилось нечто горячее, обжигающее, но в желудок ухнул уже ледяной твердый комок.
Баньши завопил вновь, по телу прошла волна дрожи, и мир вокруг изменился.
Мчавшиеся над пустыней полотнища из серого и желтого песка замедлили полет, смерч убавил скорость. Фигура внутри него обозначилась куда отчетливее – похожая на яйцо голова, зубастый рот во всю ее ширину, выпученные глаза цвета обсидиана, тонкие длинные ноги и руки, в одной зажат топор на короткой рукояти, лезвие из светлого металла заляпано черным.
Сложность с баньши не в том, что они неуязвимы для простого оружия, а в том, что по ним трудно попасть.
Расин с помощью ускоряющего зелья эту проблему решил.
Повесив мешок на место, он вытащил из ножен два ножа и двинулся навстречу смерчу. Баньши, обнаруживший, что потенциальная жертва сравнилась с ним в скорости, распахнул пасть.
Топор взлетел и ударил туда, где только что стоял человек.
Но Расина там уже не было, он ускользнул вбок и сделал собственный выпад. Выброшенную вперед кисть резануло болью, когда угодил в кокон смерча, но остро заточенный нож достиг цели.
Лезвие встретило сопротивление, а баньши истошно завопил.
Хадаганец прыгнул вбок, затем назад, разрывая дистанцию, топор прошел рядом с головой, едва не зацепил плечо. Пригнулся, пропуская тяжелое оружие над собой, и вновь атаковал, и опять удачно, на этот раз резанул баньши по лодыжке, очень похожей на человеческую.
Вот только из раны потекла не кровь, а зеленая слизь.
Пустынная тварь остановилась, вихрь из песка, крутившийся вокруг нее, осыпался с мягким шорохом.
– Задуш-ш-шу-у-у… – прошипел баньши, показывая, что владеет человеческой речью. – Х-хто бы ты ни был!
Расин на подобных созданий не охотился исключительно потому, что взять с них нечего. Эта плоть выглядит твердой, пока пустынный дух жив, но стоит его убить, как она рассеется дурно пахнущим дымом.
Выпад, еще один, и топор все же цепляет рукав куртки, ткань расходится с противным треском.
– Ах-х-х-хр-р-р! – в голосе баньши прозвучало торжество. – Я тебхя-а…
– А вот это вряд ли, – сказал Расин, воспользовавшийся мгновением, когда противник открылся и остановился, чтобы метнуть второй нож, который до сих пор не пускал в ход.
Баньши перевел взгляд вниз, обнаружил, что у него из груди торчит черная ребристая рукоятка. Топор выпал из разжавшихся пальцев, тонких и длинных, без следа ногтей, и начал таять, растворяться.
Вой зазвучал вновь, но на этот раз приглушенно, едва не жалобно.
А когда он затих, остался лишь упавший на песок нож.
Расин выждал некоторое время, и только затем осторожно подошел, чтобы забрать оружие. Теперь нужно посидеть на месте, желательно не двигаясь, пока действие зелья не прекратится.
Телу, подстегнутому до предела, нужен отдых, и еда, кстати, тоже.
Он успел съесть кусок вяленого мяса, и тут на плечи обрушилась такая тяжесть, словно на них сел медведь. Сердце заколотилось, словно бешеное, судорога перекрутила мышцы обеих ног и правой руки.
