Толкачёв внимательно уставился на Володю и тут же отвёл взгляд. Но Володя успел прочитать его мысли:
«Ведёт себя спокойно, похоже, и в самом деле он с Сарычевым не знаком».
Больше он ничего не успел, контакт глазами был мимолётным. Но Володя внутренне собрался. У ФСБ есть какие-то зацепки, догадки, но не более, иначе шла бы уже не беседа, а допрос. Хотя кто их, спецуру, знает. Не исключено, что разговор пишется, а потом какой-нибудь умник будет проводить анализ, с них станется. Спецслужбы ещё хуже политиков. Те думают одно, говорят другое, а делают третье.
Хозяин кабинета пошелестел бумагами за столом:
– Дело об убийстве расследует Следственный комитет. Но мы тоже не остались в стороне – всё-таки убит высокопоставленный сотрудник силовой структуры.
– Надеюсь, убийца уже задержан?
– Задержан, некий Фирсанов. В убийстве он сознался, всё подробно рассказал.
– Тогда при чём здесь я?
– Вопрос резонный, тем более Фирсанов ни словом о вас не обмолвился.
– Вы меня радуете, – не удержался Володя.
– Не ёрничайте! Незадолго до убийства машину полковника останавливали сотрудники дорожно-патрульной службы. На пассажирском месте сидел человек, по описанию сотрудника полиции очень похожий на вас.
– А вы похожи на моего родного дядю по материнской линии, и что?
Подполковник снова посмотрел в глаза Володе.
«Нет прямых улик, это верно. И Фирсанов в убийстве сознался, и доктора он не видел. Как же его прижать?»
Володя усмехнулся. Зачем полковнику его прижимать? Хочет, чтобы Володя сознался как соучастник? Добыть компромат, чтобы шантажировать? Зачем? Денег у Володи мало, всех накоплений пятнадцать тысяч рублей, и две тысячи в инвалюте, которые он заработал на Викторе и Исааке Соломоновиче. На такие деньги ФСБ наверняка не польстится, мелко.
– Вы не против пройти проверку на полиграфе?
– Детекторе лжи? Вы меня в чём-то подозреваете? Так скажите прямо. И полиграфа я не боюсь. На работе взяток не беру, иностранными шпионами не завербован; что мне скрывать?
Подполковник кивнул и позвонил кому-то.
– Пройдёмте в соседний кабинет.
Володе было любопытно. В институте он подобное устройство видел, рассказывали ему, как оно работает. Если он не запамятовал, на кафедре судебной медицины.
Мужчина в штатском предложил ему сесть и разместил датчики на руках и грудной клетке. Сначала задавал простые вопросы – вроде фамилии. Потом пошли вопросы с подковыркой, затем – про Сарычева.
Володя отвечал спокойно, поскольку вины за собой не чувствовал.
Процедура закончилась.
– Подождите, пожалуйста, в коридоре, – попросил его Толкачёв.
Когда Володя вышел, подполковник спросил:
– Что скажете?
Сотрудник изучал записи на мониторе.
– Странно.
– Что странного?
– Либо он вовсе непричастен, либо специально подготовлен к этой проверке. Все параметры в норме, ни на один вопрос он не ответил лживо.
– А почему странно? Раньше я от вас таких слов не слышал.
– Я сам таких слов не говорил, потому что таких параметров не видел. Даже сказать не могу, как реагировать. Нет такого в учебниках.
– Он доктор. Мог он как-нибудь повлиять на исследование?
– Слабо. Если вообще мог.
– Хм, ещё одна задача. – Толкачёв потёр подбородок. Он ожидал результата иного: врёт или нет и на каких вопросах. Он вышел в коридор.
– Заходите.
Расселись на прежних местах.
– Ещё пять минут с вашего позволения. Исаак Соломонович вам знаком?
– Мимолётно.
– Уже хорошо, что не отрицаете.
