беспокойства и страха. «Товар для металлоискателя недоступен, успокойся, дурочка. Тебя встретят, товар заберут», – «слышал» он её мысли.
Володя понимал, что из-за обычного товара так не нервничают. Да и пора «челноков», таскавших из-за рубежа товары в необъятных клетчатых сумках, прошла.
Володя потёр нос: пусть другие разбираются, в чём замешана эта женщина.
Когда пассажиры закончились, он прошёл в подсобку. Там его уже ждал Гнибеда:
– Что с женщиной не так?
Володя точно передал её мысли.
– Чёрт, наверное, курьёр.
– Почта же есть? – удивился Володя.
Капитан улыбнулся:
– Наркокурьер. Скорее всего, партию «дури» привезла. Наши отследят. Или под «колпак» возьмут, или наркополиции сдадут. А то вы меня удивили. Мужчину ждём, а тут женщина.
– Так что, мне сигнал подавать не надо было?
– Нет, вы всё правильно сделали. Ещё неизвестно, что это за товар. Лучше перестраховаться, всё нормально.
Володя присел – стоять весь вечер на ногах было утомительно. Отдохнув, он прошёл в вокзальный буфет и съел бутерброд, запив его чаем. Подивился деньгам, отданным за этот простенький перекус: цены, однако, были высокими. А есть хотелось. После работы он не обедал, удовольствовался бутербродом капитана.
– Пора! Последний поезд, а потом можно и по домам, – сказал Гнибеда.
Время подходило к двадцати двум часам, следующие поезда приходили утром.
И снова поток пассажиров, снова ничего интересного.
– Всё, на сегодня баста! – распорядился капитан. – Доктор, вас куда подбросить?
– Если нетрудно, к дому. Ко мне в район метро не ходит, а трамваи сейчас очень редко идут, долго ждать.
– Отвезём.
Полчаса они ехали по полупустым улицам.
Дома Володя первым делом отправился в душ, потом поужинал. Посмотрел на часы – поздно уже, ночь, половина первого. Сторонники здорового образа жизни уже осудили бы его за ночную еду. А и пусть их, есть охота. И сразу в кровать, основную работу никто не отменял.
Утром еле проснулся. Обычно он ложился спать в одиннадцать часов вечера, чтобы выспаться и прийти на работу с ясной головой.
Первые пару часов в клинике его преследовала вялость, но потом он постепенно вошёл в привычную колею, благо день был не операционный. В больничном буфете купил пару бутербродов с сыром и колбасой и перед концом работы съел их, немало удивив этим знакомого ординатора.
– По делу надо, обедать не успеваю, – пояснил Володя.
У входа его уже ждал знакомый микроавтобус. Володя сел, поздоровался, капитан в знак приветствия протянул ему руку:
– Дамочка-то твоя вчерашняя и в самом деле наркоторговка. Большую партию героина везла. Передала её оптовику и снова в столицу отбыла.
– Вы её отпустили? – удивился Володя.
– Ну зачем? Передали в столичное управление фото, приметы, номер вагона – там за ней проследят. Надо же узнать канал поставки. Глядишь – и накроем всех разом. Медали не заработаем, но поощрение будет.
Володя понял, что за женщиной от вокзала следили. Но это не его дело. Он натянул жилет в подсобке и взял ручной металлоискатель.
У рамки уже стоял знакомый полицейский, Станислав. А может, из него такой же полицейский, как из Володи – сотрудник ЧОПа?
Через четверть часа пошли первые пассажиры. И половина из них уже прошла, когда Володя вдруг насторожился: от одного из мужчин, стоявшего вторым перед рамкой, исходила сильная волна ненависти. И когда он прошёл рамку, Володя ясно прочитал его мысли: «Досматривайте-досматривайте, всё без толку. Поплатитесь ещё, кровавыми слезами умоетесь! Группа уже в сборе, я последний!»
Сейчас Володя водил ручным металлоискателем дольше, чем когда досматривал других пассажиров, – он надеялся ещё что-то уловить. Но тщетно. Только ненависть и высокомерное презрение, поскольку в мыслях ясно мелькнуло словечко «недочеловеки».
Володя выпрямился и усиленно потёр нос.
– Чихнуть хочется, – признался он.
– Или выпить, – подхватил мужчина и улыбнулся. Но улыбка его больше была похожа на оскал.
Мужчина, явно довольный, что прошёл досмотр, направился к выходу, а Володя немного расслабился. Похоже, фигурант вычислен.
Но не тут-то было. Через десяток человек прошёл ещё один субъект, и Володя понял, что чем сильнее у человека эмоции – страх, ненависть, тревога, тем отчётливее можно воспринять его мысли и на большей дистанции.
Мужчина вида был благообразного, однако мысли людоедские: «Москали поганые! Крым под шумок в свои загребущие руки прибрали! Нет, дело
