«Чего этот русский на своей машинке стучит? О здоровье моём печётся? Мне бы только выбраться отсюда – вы все сдохнете в мучениях!»
И такая агрессия, такая злость и ярость были в его мыслях, что Володя ужаснулся, вздрогнул. При чём тут мирные люди? В чём их вина, если террорист желает их уничтожить, да не просто, а чтобы они ещё и умерли в мучениях? Ни одна религия не учит убивать, причинять вред, так делают только человеконенавистнические секты. Или политические режимы, как в своё время Гитлер. И откуда только, из каких нор выползают такие скорпионы? Володя решил действовать активнее.
Глава 6. Бездна
Если только читать чужие мысли, можно ничего не узнать из того, что интересует органы безопасности. Если бы речь шла о деньгах, коррупции, рейдерском захвате, Володя не взялся бы помогать. Есть специальные структуры, вот пусть они этим и занимаются. А он врач. Но сейчас на кону у этих ненормальных человеческие жизни. И он не мог остаться безучастным, не мог отойти в сторону.
И он вошёл в мозг, в мысли террориста. Сомнений, что это враг, причём фанатичный, не было. У Володи уже появился опыт, и всё получилось быстро. Он пока не беспокоил террориста неслышимыми вопросами, а просто бродил по закоулкам его памяти, как люди бродят по коридорам и заглядывают в комнаты незнакомого здания. Но пока не было ничего интересного: то воспоминания детства, то школа, в которой Зелимхан учился неважно, потому что учитель стыдил его за двойки. Чувствовал Володя при этом себя неудобно, как будто подглядывал в замочную скважину за чужой, тайной жизнью.
Потом он увидел глазами Зелимхана в мечети молящихся – это уже было интереснее. Затем какой-то дом, несколько бородатых молодых людей с Кораном в руках и проповедник, наставляющий их:
– Мы построим своё, исламское государство. Наш халифат будет включать весь Кавказ. Надо вести священную войну с неверными, они мешают нам. Не бойтесь умереть, все мученики попадут в райские сады, а вокруг вас будут сладкоголосые гурии.
А дальше – полный бред. Слова вроде религиозные, но призывающие развязать кровавую бойню. Выходит, не проповедник перед парнями, а порождение дьявола, шайтан.
Потом – железнодорожный вагон, напротив него сидел кавказского вида парень.
«У нас всё схвачено. Русские любят деньги. Мы подкупили прапорщика с военной базы, и он вывез на грузовике четыре снаряда: их всё равно будут утилизировать».
– Магомед, зачем давать деньги какому-то прапорщику? Взрывчатку можно сделать самим.
– Э! Снаряды не простые, химические! От подрыва одного будут тысячи погибших в страшных мучениях. О нашей акции узнает весь мир!
– А вдруг он сработает в руках?
– На нём нет взрывателя. Чтобы этот снаряд взорвать, нужно привязать к нему скотчем гранату.
Открылась дверь купе, и собеседники замолчали. Воспоминания прервались на самом интересном месте.
Видимо, Зелимхан почувствовал, что в его голове, его мозгах роется чужой человек. Он насторожился:
«Кто здесь?» – прозвучал беззвучный вопрос.
«Это ты сам, твой дух», – попытался внушить ему Володя. Он уже еле успевать печатать на ноуте всё, что слышал и видел.
«К тебе просто возвращается память, после травм так бывает. Где сейчас Магомед?»
«У него много квартир и дорог. Он осторожен и дважды на одной квартире не ночует».
«У него так много денег – так часто менять квартиры?»
«У него много друзей, кто-нибудь обязательно приютит на ночь».
«Ты вспомнил, где снаряды?»
«Да, один лежит в багажнике автомобиля».
«Очень хорошо. А другие?»
«Они в разных местах, Магомед очень осторожен».
«И ты знаешь эти места?»
«Ещё один снаряд в заброшенном доме».
«Где этот дом?»
«Улицу не знаю. Там канал проходит».
В Петербурге каналов, как в другом городе улиц. И заброшенных домов в центре не одна сотня – из бывших доходных, обветшавших, приготовленных на слом. Дом и снаряд в нём можно искать не один месяц.
«А что ещё находится рядом с домом, с каналом?»
